Голос Рыка. Сайфулла Ахмедович Мамаев

Вчера он не подал виду, что статья Джаврова его встревожила, подчиненные не должны знать, что их руководитель может испугаться, но наедине с самим собой лукавить незачем. Должанский почти всю ночь не спал, думал, искал пути, как выйти из создавшейся ситуации. Распространению информации надо положить конец. Не дай бог, дойдет слух до заказчиков, тогда спрос на продукцию упадет, чего допускать никак нельзя, те кто поставил Вадима Александровича на эту должность падение сбыта не поймут и еще не известно как отреагируют. Но и принимать жесткие меры по отношению к журналисту или его газетенке тоже нельзя. И все по той же причине – это может привлечь излишнее внимание к проблеме, что тоже ни к чему. Нет, скандал нужно погасить другими методами, но при этом соблюсти важнейшее условие – предотвратить утечку информации по основной теме. Это главное. Здесь стесняться в средствах не стоит.

      – Разрешите?

      В директорский кабинет вошел Зырянов. Мрачный вид и злой взгляд говорили о том, что он явно не в духе. Всколоченные волосы и мятый костюм – о том же.

      – Здравствуй, Вадим Александрович! – Видя, что в кабинете они одни, начмед позволил себе перейти на менее формальное общение.

      Должанский в ответ только кивнул, он не любил внеурочных визитов подчиненных. Быстро сев в свое кресло, так он казался выше, спросил:

      – С чем пожаловал? Чего такой хмурый?

      Кукловод сел за длинный овальный приставной стол из красного дерева и, обратив взгляд на своего руководителя, ответил вопросом на вопрос:

      – Что думаешь делать с утечкой? Твой Кокакола собирается ее выявлять? Или, как страусы, сунем голову в песок и будем ждать, что дальше?

      Вадим Александрович внутренне напрягся. Куда он гнет, этот попугай? И как он догадался, что мучает его, Должанского? Мысли, что ли, читает?

      – Есть конкретика? – Бровь генерального пошла вверх. – Или просто решил душу отвести и язык размять?

      Сидевший боком к директору Зырянов, повернулся, его круглые темные глаза сверкнули едва сдерживаемым гневом.

      – Конкретика, говоришь? Есть и конкретика! – Владимир Арамович говорил медленно и твердо, так, чтобы у собеседника не оставалось сомнений, уверен ли Кукловод в том, что он говорит. – Давай подумаем, кто у нас имеет доступ к полной информации, но при этом как бы в стороне от всех дел?

      – Слушай, давай без загадок! – Должанский брезгливо поморщился. – Говори по делу, голова и так забита.

      – Я и пришел по делу! – Кукловод не спешил, он знал, что генерального нужно аккуратно подготовить к тому, что он собирался сказать. – Не торопись, и ты быстрее все узнаешь. Я ведь никогда тебя не подводил. И сейчас не подведу. Наоборот, у меня есть решение проблемы, но для того, чтобы понять мой замысел, постарайся не отвлекаться и слушай внимательно. Хотя бы три, но лучше пять минут.

      Должанский пристально посмотрел на своего начальника медицинской службы. Что ж, Зырянов прав. Его советы всякий раз давали продвижение вперед. Это так. Но вот следовать им очень не хотелось, они всегда сулили большие неприятности другим людям. Складывалось впечатление,