Увидел по паре выдвижных ящиков справа и слева.
Потянулся к тому, что был ближе, и услышал за спиной женский голос:
–Кто вы такой?
Обернулся, и увидел девушку.
Невероятно красивую девушку…
Я весь замер, и не мог пошевелиться.
Место пробела занял четкий образ…
Я уже видел ее. Именно в тот день, когда впервые оказался в этой квартире. И в тот момент все вокруг меня остановилось, перестало существовать. Ни до, ни после не повторялось со мной подобного. Только тогда.
И вот теперь, – снова.
Нужно было запомнить ее образ. Унести его вместе с собой. Оставить его в себе. Я не понимал смысла этого неожиданного желания. Но, по какой-то причине, я ему доверился беспрекословно.
Я постарался разглядеть цвет ее глаз, блестящих в темноте. Но почему-то она не смотрела на меня. Ее стеклянный взгляд падал куда-то мимо.
Вдруг я ощутил волну страха, исходящую от нее, и это вызвало во мне разочарование, которого я не мог позволить себе выказать.
Нарушив нависшую над нами тишину, она сказала:
–Вы не мой отец. Только он бывает в своем кабинете. Остальным тут делать нечего, так он говорит. Все, кто к нам приходят, ожидают его появления при входе. И не в такой поздний час. Я повторю свой вопрос: кто вы? Назовите себя!
Она проявляла напористость, хотя было ясно, что для нее это было непривычно: ее голос заметно дрожал.
Я онемел.
Ее красота обезоруживала.
Я переступил через себя, и ровным тоном ответил:
–Я возьму то, что мне нужно, и уйду.
Но я не хотел уходить.
–Вы работаете на моего отца? Хотя, нет… У вас добрый голос. У большинства людей, работающих на моего отца, голоса несколько заискивающие. С вами другое.
Она хотела воззвать к моей доброте? Или это была неожиданная честность, которую подогнал испуг?
Я не мог позволить себе солгать ей.
–Я не работаю на вашего отца.
–Конечно, нет… Жаль, я не могу видеть вас.
Теперь я понял причину сосредоточенной отстраненности ее взгляда. Она была слепа. И я был невидим для нее.
–У меня странное чувство, – сказала она, – будто мы с вами уже раньше встречались. Когда-то давно. Мы не знакомы?
–Сказать откровенно, у меня тоже подобное чувство.
Снова повисла пауза. Мне трудно было говорить. Хотелось наслаждаться молчанием.
Я думал, как мне унести все это с собой: свой трепет, и колотящееся сердце, и тепло, разлитое внутри. И я не находил в себе сил поднять этот груз. Одному это сделать было слишком тяжело.
–Вам нужны деньги? – спросила она.
–Нет. – Во рту у меня пересохло. – Нет, мне не нужны деньги.
–Тогда что же вам нужно забрать?
–Просто вещь. Неприметная мелочь.
–Звучит, как загадка. Дайте какую-то подсказку. Иначе, – слишком расплывчато.
Я вынужден