27 декабря. Петр Николаевич и его лопата
Пану рано утром разбудил какой-то тихий шорох. На миг ей показалось, что она видит маленького волосатого человечка, который, скрючившись, что-то набирает на клавиатуре. Проморгавшись, она поняла, что это всего лишь Тихон, который решил погреть свою меховую попу на ноутбуке.
– Мяу? – повернулся к ней кот и, выразительно посмотрев на хозяйку, припустил в сторону кухни. Считая, что раз Пана проснулась, то просто обязана его накормить. Спрыгивая, кот задел клавишу «Delete», и письмо, отправленное несколько секунд назад, исчезло.
Пана подошла, чтобы закрыть ноутбук, и обнаружила письмо от старшей сестры, отправленное еще вчера вечером.
«Пашка-растеряшка, ты где посеяла телефон? Мама не смогла до тебя дозвониться и подняла такую панику! Не бери с меня плохой пример и не пропадай! Быстрее дай знать, что все в порядке.
P.S. Если не объявишься, утром куплю билет на «Сапсан» и приеду в гости.
Арина»
– Где мой телефон? – всполошилась Пана. Но смартфона нигде не было. Ни в сумочке, ни в карманах пуховика, ни под одеждой, ни под кроватью. Тихон, поняв, что кормить его не собираются, забрался на шкаф и оттуда наблюдал за метаниями Паны по всему дому.
– Действительно потеряла, – расстроилась Пана. Быстро написав ответ сестре, она оделась, взяла в руки совок и вышла на улицу. Копать тот сугроб, где накануне вечером валялась с соседом. От одного воспоминания об этом у Паны загорались уши и щеки, и сердце глупо начинало частить. Почему он ее не поцеловал? Ведь было видно, что хотел это сделать. И она уже закрыла глаза… Как дурочка!
Пана с остервенением принялась долбить совком образовавшийся за ночь наст, а потом уже осторожно разгребать снег. Обнаружила потерянный мандарин, потом еще один. Надежда найти телефон таяла, руки мерзли в тонких перчатках.
– Доброе утро, Прасковья Александровна, вы с утра гимнастикой занимаетесь или помочь убрать снег старику решили? – окликнул ее дворник, очень колоритный дедок под семьдесят. Познакомилась Пана с ним сразу же, как только переехала в этот район. Дворник тогда представился, помог с вещами и просил обращаться в случае необходимости.
– Петр Николаевич, здравствуйте! – обрадовалась Пана, прекращая ковырять снег.
Дворник, перехватив свою широкую лопату, подошел к девушке. Он был из той породы старой интеллигенции, умеющей поддержать разговор на любую тему: от мировой политики до творчества Бродского. Убирал улицы Петр Николаевич по велению души, а не из-за жизненной необходимости. Казалось, он знал всех жильцов окрестных домов, со всеми здоровался по имени-отчеству, интересовался делами.
– Петр Николаевич, я телефон потеряла. Вы не находили? – спросила Пана.
Прежде чем ответить, дворник задумчиво почесал подбородок, огладил седую бороду, а потом степенно произнес:
– Не довелось.
– Петр Николаевич, миленький, если найдете…
– Непременно сообщу, Прасковья Александровна.
Пана