Вот в этой-то фразе, наверное, и есть ответ, почему он был «никаким» учителем – ему претил консерватизм, царящий в то время в школе, как и везде, собственно.
А так вспоминает школу другой калужский писатель, Сергей Васильчиков, приехавший в калужский край в том же, 1950 году, как и Булат, – тоже, между прочим, преподавать русский язык и литературу:
Говорить о преподавании литературы в школе в ту пору скучно. Она была настолько политизирована, искалечена вульгарной социологией, что больше походила на некую политграмоту[40].
Вот оно, ещё более точное объяснение, почему Окуджава был «никаким» учителем. Ну не хотел он, не мог учить детей по такой программе!
Я считаю – тогда это уже во мне созрело, – что в школе не столько надо давать знания, сколько пробуждать интерес, приобщать, обучать навыкам приобретать знания самостоятельно[41].
Впрочем, надо сказать, что не всегда деятельность свою как учителя он оценивал отрицательно:
Получилось так, что я был неплохим педагогом, даже хорошим педагогом, но учителем был неважным, потому что преподавание не любил. Мне не нравилось учить, требовать. Но другого выхода не было[42].
И в свете этого мнения о нём его бывших коллег видятся не совсем справедливыми. Он действительно был «никаким» учителем, но только в понятии того времени. Он совсем не подходил под тогдашний стереотип хорошего учителя.
А впрочем, что это я? Скорее всего, и сегодня такой учитель вряд ли пришёлся бы ко двору. Но я почему-то думаю: будь таких учителей побольше, жизнь наша была бы лучше…
Что касается музыкальных «упражнений» учителя, то они не были секретом для всей школы. Да и как могло быть иначе, если гитара у него тут же лежала, в учительской, и он часто пел на переменах или если бывал свободный урок. Но что именно он тогда пел, те, с кем мне довелось встретиться, не запомнили, а молодых учительниц, что были тогда с ним дружны и общались чаще, повторюсь, в Высокиничах мне застать уже не пришлось. Остальные же были редкими случайными слушателями и не предполагали, что он может петь что-то собственного сочинения.
Лидия Петровна Брыленко говорит:
– Просто мы с открытыми ртами сидели всегда и слушали, я и не ставила целью, чтоб запомнить, что он там поёт, я просто наслаждалась его голосом, игрой на гитаре. Он так виртуозно с нею обращался, ну, как с игрушкой…
Простим неискушённой сельской учительнице некоторое преувеличение насчёт виртуозного обращения с гитарой, но вот что говорит один из бывших его учеников:
– Он из всего мог извлекать музыку, даже простой карандаш в его руках издавал музыкальные звуки…
Коллеги ему говорили: «Вам надо не литератором, а артистом быть».
Помнят гитару и ученики. Уже упоминавшаяся Валентина Титова рассказывает:
– Гитару в школе сначала не видели, а потом он принёс её и говорит: будете хорошо себя вести, я вам в конце урока что-нибудь спою. Песни были незнакомые, похоже, что он сам сочинял их.