– Знаю, – говорю вместо этого я, потому что она старается быть доброй. – Замечательно.
Фейри не могут лгать, а потому больше внимания обращают на слова и совсем мало на тон. Особенно это относится к тем, которые не жили среди людей. Таттерфелл одобрительно кивает. Ее глаза – две влажные бусинки гагата, ни зрачки, ни радужки не видны.
– Может быть, кто-то попросит твоей руки, и ты станешь постоянным членом Верховного двора.
– Я хочу завоевать это место.
Имп замирает со шпилькой в руке, возможно, прикидывая, куда бы меня уколоть.
– Не говори глупости.
Спорить, напоминать о губительном замужестве моей матери бессмысленно. Для смертного есть лишь две возможности стать постоянным членом Двора: через брак или особые успехи в каком-то значимом ремесле, например, в металлургии или игре на лютне. Первое направление меня не интересует, так что остается надеяться на талант во втором.
С волосами покончено. Получилось нечто сложное, и я выгляжу так, словно отрастила рога. Меня обряжают в сапфировый бархат. Ни одно, ни другое не скрывает того, что я человек.
Знаю, воспитываться рядом с детьми знати – большая честь. Ужасная честь, которой я никогда не буду достойна. И забыть трудно, когда со всех сторон звучат напоминания.
– Завязала три узелка на удачу, – сообщает маленькая фейри.
Я вздыхаю, и она, соскочив с моего туалетного столика, спешит к двери, чтобы растянуться лицом вниз на моей застеленной гобеленом кровати.
К тому, что мне прислуживают, я уже привыкла. Импы и хобы, гоблины и григи. Тонкие, как паутинка, крылышки и зеленые ногти, рожки и клыки. Здесь я уже десять лет, и все это больше не кажется диковинным и чудным. Странной здесь выгляжу я – с тупыми пальцами, закругленными ушами и короткой, как у мухи-однодневки, жизнью.
По человеческим меркам десять лет – немалый срок. Выкрав нас из мира людей, Мадок возвратился в свои владения в Инсмире, на острове Майт, где держит крепость Верховный король Эльфхейма. Там, соблюдая обязательство чести, он и вырастил нас, меня, Вивьену и Тарин. И хотя мы с Тарин – живые свидетельства маминой измены, согласно обычаям фейри, мы дети его жены и, следовательно, его проблема.
Будучи генералом Верховного короля, Мадок часто бывал в отъезде – сражался за корону. Тем не менее без опеки мы не оставались. Спали на матрасах, набитых мягкими головками одуванчиков. Мадок лично обучал нас искусству боя – с саблей и кинжалом, с кривым мечом или голыми кулаками. Вечерами, у огня, он играл с нами в «Девять пляшущих мужчин», «Лисенка» или фейрийские шахматы «фидчелл». Он разрешал нам сидеть у него на колене и есть с его тарелки.
Много раз я засыпала под его раскатистый голос, слушая истории из книги о стратегии битвы. И со временем, вопреки тому, что