– Тут у меня покойная супруга все устраивала, – неохотно сообщил Хохланд. – Я и прежде в ее хозяйство не вникал, и теперь не собираюсь. В отношении быта я ретроград. Когда за десятилетия привыкаешь к определенному жизненному укладу…
– Поня-а-атно… – Во мне пробуждался азарт расхитителя гробниц. – Значит, у вас и другие комнаты есть?
– Разумеется, есть! – оскорбленным тоном заявил дед. – Только вам там делать абсолютно нечего.
«Теперь понятно, в кого пошла Антонина», – уныло подумала я.
– Заниматься мы с вами будем, скорее всего, не здесь, а в кабинете. У меня есть и лаборатория, но до практической работы мы вряд ли успеем добраться.
«Что он имеет в виду?»
Вслух я спрашивать не стала, чтобы не спугнуть его.
Между тем Хохланд жестом предложил сесть на диван и вслед за мной уселся сам. Несколько мгновений испытующе смотрел на меня, а потом сказал:
– Я в некотором затруднении. Тонечка поставила передо мной нелегкую задачу. Безусловно, если я беру ученика, – а такого не случалось уже лет десять, – то учу его от начала и до конца по собственной методе и программе. Вы же, как я понимаю, отнюдь не табула раса и уже чему-то учились, причем весьма бессистемно. Поэтому, хм, даже не знаю, с чего начать… Чего бы хотелось вам самой?
– Выпить чаю и чего-нибудь съесть, – чистосердечно призналась я. – У меня с утра крошки во рту не было.
Хохланд поджал губы и нахмурился.
– Я на пустой желудок ничего не соображаю, – торопливо добавила я. – А могу и в голодный обморок упасть.
– Что же, вас дома не кормят? – холодно осведомился Хохланд.
– Меня все утро тошнило. Я вчера в ночном клубе… э… отравилась шампанским… с пивом.
Хохланд молча покачал головой. Я втихомолку ухмыльнулась, представляя, какое мнение он обо мне составил.
– Подождите здесь, я сделаю чай, – сказал вдруг Хохланд и вышел.
– Спасибо! – крикнула я ему в спину.
Я чувствовала себя очень довольной по двум причинам: во-первых, добилась-таки своего и наконец позавтракаю, а во-вторых, осталась в комнате одна. Дело в том, что во время короткого разговора с Хохландом мое внимание привлекла стоящая на крышке серванта шкатулочка в китайском стиле. Ничем таким особенным среди прочего старинного барахла она не выделялась: просто симпатичная шкатулка, размером с коробку маргарина, обтянутая синим шелком с мелким орнаментом, закрытая на латунный замочек. Я не планировала никаких противозаконных действий – мне просто до смерти захотелось посмотреть, что там внутри.
Едва за Хохландом закрылась дверь, как я спрыгнула с дивана, подбежала к серванту, схватила шкатулку и едва не выронила – она была тяжелой, как будто внутри лежал кусок золота. И – приятный сюрприз – замочек оказался декоративным. Я не медля подняла крышку. Внутри шкатулка была обита красным бархатом, а в специальной полусферической