Jоnes 1931 – Jоnes D. On phonemes // TCLP. 1931. 4.
La notion… 1957 – La notion de neutralisation dans la morphologie et le lexique // Travaux de l’Institut de linguistique. II. Paris, 1957.
Łuszczewska-Romahnowa 1961 – Łuszczewska-Romahnowa S. Classification as a kind of distance function. Natural classification // Studia logica. 1961. T. XII.
Miller 1956 – Miller G. A. The magical number seven, plus or minus two // Psychological Review. 1956. Vol. 63. Pt 2.
Nordhjem 1960 – Nordhjem B. The phonemes of English. An experiment in structural phonemics. Copenhagen, 1960.
Pierse 1960 – Pierse C. S. Collected papers. Vol. 1. Cambridge, MA, 1960.
Pilсh 1957 – Pilсh Р. La notion de neutralisation en morphologie // Travaux de l’Institut de linguistique. II. Paris, 1957.
Projet de terminologie… 1931 – Projet de terminologie phonologique standardisée // Travaux du cercle linguistique de Prague. 1931. 4.
Quinе 1940 – Quinе W. V. О. Mathematical logic. New York, 1940.
Quinе 1955 – Quinе W. V. О. Methods of logic. New York, 1955.
Reformatski1957 – Reformatski A. A. De la neutralisation des oppositions // Travaux de l’Institut de linguistique. II. Paris, 1957.
Saporta, Contreras 1963 – Saporta S., Contreras H. The phonological grammar of Spanish. Seattle, 1963.
Trnka 1958 – Trnka B. On some problems of neutralization // Omagiu lui Jorgu Jordan cu prilejul implinirii a 70 de ani. Bucureşti, 1958.
Trubetzkoy 1936 – Trubetzkoy N. S. Essai d’une théorie des oppositions phonologiques // Journal de psychologie normal et pathologique. 1936. Vol. 33. № 1.
Vachek 1936 – Vachek J. Phonemes and phonological units // Travaux du cercle linguistique de Prague. 1936.
Waldo 1957 – Waldo G. The comparative futility of neutralism // Travaux de l’Institut dе linguistique. II. Paris, 1957.
О реконструкции протоязыковых состояний 11
В журнале «Вопросы языкознания» с интервалом в один год были опубликованы две статьи, посвященные общим вопросам индоевропеистики и проблеме реконструкции индоевропейского праязыка [Макаев 1965; Пизани 1966]. Индоевропейская ориентированность этих статей нисколько не заслоняет их общекомпаративистского значения, а постановка старых и неоднократно рассматривавшихся вопросов именно в широком теоретическом плане является весьма симптоматичной. Современная компаративистика вступила, по-видимому, в ту фазу развития, которая может быть названа периодом «критики чистого опыта», когда прежние построения, при всем их блеске и утонченности, представляются уже не столь неуязвимыми. В свое время включение древнеиндийского языка в сферу лингвистических изысканий послужило мощным импульсом к развитию сравнительно-исторического языкознания и на многие десятилетия определило направление лингвистической мысли Европы. Результатом нового осмысления языковых сходств явилась теория происхождения всех индоевропейских языков из одного источника, восстановление которого стало основной задачей сравнительного языкознания XIX в. Однако на этом пути, как выяснилось впоследствии, лингвистику ожидали не только блестящие открытия, но и пленение некоторыми иллюзиями, которые рационалистический XX в. расценил как дань историко-лингвистическому романтизму.
Одной из таких иллюзий оказалась пресловутая проблема праиндоевропейского языка и «праиндоевропейцев» (ср. [Трубецкой 1958: 65–66; Pisani 1939: 19–21; Иванов 1959; Пизани 1966]), этого загадочного племени, отмеченного высшей волей к экспансии своей культуры, своего языка и своих антропологических признаков. Хотя техника сравнительно-исторического метода была разработана до виртуозного совершенства, эта проблема не могла получить и не получила убедительного лингвистического решения. И причина этого отнюдь не в методологической ущербности классической индоевропеистики, как было принято говорить в марровских кругах, а в гипотетичности и иллюзорности самой индоевропейской концепции [Пизани 1966: 9–10; Горнунг 1958: 190]. В настоящее время едва ли кто-либо станет всерьез принимать индоевропейский праязык как язык определенного замкнутого этнического коллектива, существовавшего в древнейшую доисторическую эпоху. Впрочем, и в начале нашего столетия компаративисты указывали на трудность оперирования понятием «индоевропейский праязык» в применении к периоду, предшествующему сложению индоевропейской языковой семьи, однако эта трудность объяснялась иногда