Плотников недавно вышел из отпуска. Опять отличился. Было собрание: из Челябинской милиции на завод пришло письмо с просьбой разобраться, дать ответ.
– Алексей Иванович, тебя хоть совсем в отпуск не отпускай, – сетовал начальник цеха. – У тебя моченедержание? Ну не нашел туалет, так зачем на вокзале мочиться, отошел бы подальше или зашел к какой-нибудь старухе. В прошлом году тебя из санатория попросили. Чудной ты человек, право.
– Не везет, – отвечал Плотников.
Не везло и его детям: по наследству, наверно. Старшая его дочь Тамара три раза выходила замуж и все неудачно; младшая, Ольга, пропала без вести. Поехала учиться в Ярославль и как в воду канула. Вот уж третий год от нее никаких вестей. Плотников ходил в милицию. Объявили в розыск. Безрезультатно.
– Эй ты, варила!
– Слесаришка.
– Сияешь, как начищенный самовар.
Беззлобно ругались Лаптев с Сапегиным.
– Это наше второе солнце, – встрял в разговор Клюев. – Передовик производства, член цехкома, спортсмен, кандидат в партию… Вон сколько должностей нахватал, точно блох.
– Да. Завидно что ли? – отвечал Лаптев.
– Вчера в четыре часа ушел, – не отступал Клюев.
– Я и в пятницу раньше уйду!
– Гнать тебя надо из смены в шею! Сачок! Еще передовик. Полно вас таких, передовиков. После работы заседайте!
Клюев достал из нагрудного кармана куртки сигареты, зло чиркнул спичкой закурил.
– А то нахватают должностей и не знают, что с ними делать!
– Ты тоже можешь заниматься общественной работой.
– А зачем она мне нужна? Что она меня, кормит, поит?
– Тогда нечего возникать.
– Ух ты, какой деловой! Он будет ходить по конференциям, а я за него работать, горб наживать. Обнаглели совсем, коммунисты сраные!
Клюев жадно набросился на работу: размечал фланцы, гнул железо на желоба – успевал везде.
Короткой была смена: полпятого собрание, выборы делегатов на профсоюзную конференцию по проверке коллективного договора и выборы нового состава народного контроля. Где-то за полчаса до начала собрания администрацией цеха был составлен примерный список делегатов на профсоюзную конференцию. Оставалось только утвердить делегатов на собрании – проголосовать, запротоколировать. Сапегину Владимиру, секретарю комсомольской организации, поручили зачитать список делегатов.
Собрание проходило в красном уголке, на втором этаже. Справа от двери стоял бильярд. Лежали подшивки газет. Под стеклом в рамке висел список членов цехового комитета. Портрет Ленина. Стол, накрытый красной материей. На столе трибуна. Шесть рядов стульев. Коллектив цеха – сорок три человека. На собрании присутствовало тридцать шесть: четыре на больничном, два в отпуске, один в командировке.
Николаева открыла собрание. Для его ведения требовалось выбрать председателя, секретаря.
– Вершинина! Лысенко! – с места выкрикнул Лаптев.
С недовольным выражением