Изнанка. Евгения Сергиенко

подходит к одному из шкафов, выдвигает ящик и достаёт пачку купюр. Вернувшись за стол, он отодвигает стоящее в центре блюдо в сторону и начинает быстрыми движениями отсчитывать купюры, складывая их на стол. Одна, две, три, четыре, пять тысяч…

      Наблюдая за его движения, я пытаюсь сосчитать и не сбиться. Десять, пятнадцать, тридцать…

      Мысль, что этого уже больше, чем достаточно для решения моих проблем, проносится в голове, но мужчина не останавливается. Сорок пять, пятьдесят, семьдесят, сто…

      Я сбиваюсь со счета и поднимаю глаза на Бориса.

      Отсчитав ещё несколько купюр, он останавливается, затем берёт получившуюся стопку, делит её примерно пополам и одну часть кладёт передо мной.

      – Предлагаю тебе взять половину суммы, которую я собираюсь заплатить за заказ, и подумать до завтра. Если ты согласишься, то вернёшься завтра, и я буду рад. А если нет, вернешь эту сумму и забудешь о нашем знакомстве.

      Не двигаясь с места, я смотрю на деньги. Страх держит за самое горло, и я говорю не своим голосом:

      – А вы забудете о нашем знакомстве, если я не соглашусь?

      – Какая умная! – Борис улыбается ещё шире и, взглянув на Шныря, кивает ему в строну двери, а затем снова смотрит на меня. – Это я решу завтра. До свидания Инга.

      Шнырь встаёт и уходит.

      Я не могу взять эти деньги… Не хочу… Но онемевшие от страха пальцы двигаются как во сне. Они медленно, против моей воли тянутся к столу, словно повинуясь необъяснимой силе слов Бориса.