(окончание следует)
В. Лынша
Иркутский университет, 1972, 17 марта (№9), С. 4.
1972.4. Если стать археологом
(окончание. Начало в №8 и 9)
С самой сопки открывался волнующий вид на долину, где в лучах заходящего солнца выступали очертания древней оросительной системы. Я попытался представить себе людей, которые жили здесь 1200—900 лет назад. О, сколько простора, сколько воли имелось для скотоводства! Куда ни бросишь взгляд – всюду степи, бескрайние степи! Только вот жизнь в те времена требовала от людей постоянной бдительности. Как вихрь появлялась конница степняков-воителей и проносилась по долине. Поэтому и выбирали курыканы место для городища так, чтобы можно было видеть, что творится в долине, и поддерживать связь с помощью сигнальных огней с соседями. Очень умно жили курыканы.
На самой вершине, по скалам вокруг городища сохранились курыканские писаницы и даже фрагмент древнего письма. Всем ребятам сразу же бросилась в глаза разница между курыканскими писаницами Манхая и Шишкино.
На Манхае курыканские художники непременно отдают предпочтение изображению животных, в основном, коней. Но какие это кони! Все они изображены в движении, мускулы их напряжены, гривы взлохмачены. Кажется, что даже глаза у них горят. Одни из них скачут в бешеном галопе, другие вздымаются на дыбы и храпят, третьи бьют копытами и призывно ржут. Всюду прекрасные кони! – Такое впечатление произвели на меня писаницы на Манхае.
Петрович рассказал, что раньше здесь было очень много интереснейших писаниц. Но скалы, на которых они находились, взорвали. Кому-то понадобился камень на строительство фермы или птичника – или еще чего-то. Обидно, но у нас это еще случается.
После Манхая три дня мы прожили в Шишкино и за это время успели забить два шурфа. Близкая осень заставляла нас спешить, но дожди по-прежнему мешали работать. Все эти дни очень хотелось еще раз сходить на писаницы, но мы работали, несмотря на моросящий дождь. И, наконец, к концу второго дня шеф сказал, что в Шишкино мы нашли палеолит. Все мы были очень счастливы.
Ночью шел ливень, и посреди палатки образовалась лужа. Мой мешок намок и я проснулся очень рано.
С утра начали сборы. Меня Петрович взял с собой снимать стратиграфию. Тогда же я узнал, что стратиграфия нашего шурфа очень похожа на Макарово-II. В данном случае было интересно то, что «наши палеолитики» в Шишкино идут под аллювием (слоем песков и илов, принесенных рекой). Когда мы уходили с шурфа, снова заморосил дождь. Лодки отчалили – все оглядывались на скалы. «Паша, сними, сними! Скалы сними!» – хотел крикнуть я, но почему-то промолчал. Так мы распрощались с Шишкино.
«Рыба – это все», – записал я как-то в дневнике еще в начале лета. Теперь, когда у нас не хватало тушенки, а вода в Лене стала холодной, мы часто вспоминали, как прежде объедались щучьей