– Винсент, это ты, зря, – попытался возразить страж, но вышло у него это откровенно плохо. Слишком задушено звучал голос, и в нём не чувствовалось и капли силы.
– Не зря, Дито, – отрезал профессор, отворачиваясь от него. – Пойдём, Аделия, – это он уже сказал мне.
С трудом поднялась на ноги, к слову, они держали меня плохо, то и дело норовили ослабеть и усадить меня обратно на стул. Один шаг, другой, пока я, наконец-то, не оказалась рядом с Винсентом и он не обхватил меня крепкой рукой за талию.
– Как? Куда? – спохватился мужчина, но профессор даже не взглянул на него, только бросил через плечо:
– Присылай официальную бумагу, тогда, возможно, у тебя получиться побеседовать с Аделией, – на слове «побеседовать», он сделал особый акцент.
Из кабинета, под изумлённые взгляды двух стражником, мы вышли в полной тишине. Так же тихо прошли по коридору. И только у двери, что вела на улицу, где всё так же завывал холодный ветер, Винсент остановился. Снял с себя шарф, старательно укутал им мою шею, и подтолкнул к выходу.
Хорошо, что он так и не убрал руку с моей талии, мне всё казалось, что я непременно упаду, если останусь без его поддержки.
Только в карете, которая ждала нас у ступеней, я посмотрела ему в глаза и тихо спросила:
– Невеста?
Винсент шумно выдохнул, отвернулся к небольшому окну, и устало произнёс:
– Это лучшее, что я смог придумать.
Лучшее и придумать – болью отозвались в сердце. Но я не подала виду, словно так и было задумано с самого начала.
– Всё плохо?
Профессор не стал лукавить:
– Шайр Мират, отец Мики, почему-то решил, что его дочь убила именно ты.
Я не сразу нашлась, что ответить. Лишь несколько минут, показавшиеся вечностью, проталкивала в лёгкие воздух, отсчитывая удары собственного сердца. Чтобы дать себе отсрочку, чтобы собраться с мыслями. Впрочем, мысли были не намерены собираться, наоборот, разбегались кто куда.
Наконец, когда молчание и пытливый взгляд Винсента вывели меня из оцепенения, я попыталась выразить словами своё возмущение:
– Что значит «решил»?
Может быть, это не тот вопрос, который стоило бы задать. И вообще, не то, о чём нужно говорить, но меня почему-то озаботила именно эта проблема. Разве наши доблестные стражи, для начала, не расследуют преступление, только потом выдвигая обвинения? Почему в данном случае цепочка причинно-следственных связей перевернулась с ног на голову?
– Решил, – с нажимом повторил Винс. – В этом городе его слово значит куда больше, чем какие-то там доказательства.
Последнее профессор буквально выплюнул, да к тому же завершил шумным вздохом и таким же выдохом, словно пытался удержать рвущиеся наружу фразы, более крепкие и менее приличные, чем то, что только что сказал.
– Но почему? –