Когда Удалов вышел из ванной, его белье и костюм уже висели в чистом отглаженном виде на спинке кресла. Уборщица стояла, отвернувшись к окну.
– Вы так добры… – сказал Удалов.
– Не надо благодарности… Вот только…
– Продолжайте, продолжайте, – поторопил женщину Удалов.
– Дочка у меня пропала, – сообщила женщина, заливаясь слезами. – Единственная моя радость, девочка моя драгоценная. Полетела в соседнюю звездную систему в институт поступать и пропала. Дорогой Корнелий Иванович, памятью наших общих предков прошу, погляди на фото моей Тулички, а вдруг?
И женщина, не оборачиваясь, протянула Удалову небольшую любительскую фотографию, на которой несложно было узнать таинственную красавицу, которая объяснялась Удалову в любви на Альдебаране.
– Ах! – сказал Удалов и замолк от взорвавшихся в нем чувств.
– Что? – воскликнула несчастная мать, обернувшись к Корнелию. – Я чувствую, что вы ее видели.
– Да. Она подошла ко мне на Альдебаране и объяснилась в любви.
– Так просто и подошла?
– Это и удивительно.
– Первая подошла?
– Первая.
– Мерзавец ты, Удалов, – возмутилась уборщица. – Хоть и земляк по происхождению. Моя дочь думает только о генетико-математической лингвистике в области футурологии и никогда, повторяю, никогда не подойдет к незнакомому мужчине.
– Вы, конечно, извините. Я, может, и заблуждаюсь. Может, просто очень похожая девушка. Но на меня она произвела неизгладимое…
Уборщица из Атлантиды вырвала из рук Удалова фотографию и выбежала из номера.
Удалов постоял посреди комнаты, тяжело вздохнул, пожал плечами и сказал вслух:
– Нет, это не ошибка…
Голубые призывающие глаза стояли перед его мысленным взором.
Впервые в жизни Удалову захотелось написать стихотворение о любви.
Он даже стал искать бумагу и карандаш, но в этот момент в дверь постучали.
Глава шестая,
в которой Удалов продолжает пребывать на конференции и вступает в сделку
За дверью стоял знакомый кузнечик, который успел переодеться в фиолетовый наряд, схожий с фраком. В твердые блестящие уши он вставил по цветочку, пахнущему пряно и сильно, а носки его башмаков непрестанно шевелились.
– Очень модно, – сообщил Тори Удалову. – В них электромоторчики. Хочешь купить?
Кузнечик был оживлен, вел себя как старый приятель, сразу уселся в кресло и спросил, нет ли чего выпить прохладительного.
Удалов ответил, что и сам бы не отказался.
– Ах ты, провинция, провинция, – засмеялся кузнечик-синхронист.
Он нажал на кнопку в ручке кресла, и в стене откинулась дверца, за которой, подсвеченные оранжевым, стояли бокалы и сосуды разной формы.
– Мне только не крепкого, –