В холмах за пустошью смертей в засаде ждут войска людей.
Нежити ближе к утру взошли на смертову тропу. С холмов те люди опустились, спасти всех гномов устремились. Щитами прочными своими антартонов в круг задавили. Но нарвавшись на толпу им тягость перепала. Тут вместо тысячного зла бой оказать двум надо стало. Ведь гномов, павших на войне, подняли силой некромантии. Теперь прибавилось вдвойне к числу злодеев в черной мантии.
И под зарей, скрестив мечи, сражались нежити с людьми. Живые восставших щитами стеснили, клинками своими на куски зарубили. Но кого из людей усталость брала, тех сразу к себе смерть забрала. И бьются они, пока одна из сторон не сотрется с земли, уснув вечным сном. И казалось живым, что победа близка, но даже заря не спасла те войска.
Тысячи четыре неподвижных костей: половина восставших, половина людей. Под гербом со львом один Дезмонд дышал, в кровавых порезах усталый лежал.
И затряслась земля. Тучами небо затянулось. Тенью укрылись поля. Гномы, прячась, пошатнулись и придались мольбам к богам.
Восстал герой, отважившись в бой. Волшебные свойства доспехов устройства исцеляли все травмы, защищая от раны. Явились под тенью еще мертвецы. Достал он из ножен свои близнецы.
Набежали вампиры быстрей лошадей, не ведали гномы кого-то сильней. Вонзились клыками в дань, отпили всю кровь и пустились на брань.
Дезмонд, ловко вращаясь, к себе не пускал, сам разил их, сражаясь, на них гнев набросал. Светловласого гнома заслонив за спиной, отступая, от ударов укрывал он собой.
Пока Дезмонд на себе всех держал, гном от борьбы все дальше бежал.
Сотни нежданно пали от искусства бойца, что хладнокровно раскрыл всем вампирам сердца.
Тряслась земля, ломались скалы. Теперь пора пустить накалы. Две звезды пред Дезмондом явились, что ослепительно в глазах светились. Раздался голос сотен гроз, предстал тот самый Эхеллиос. За каждым шагом короля шаталась тленная земля. От себя изливая непомерную мглу, отправил героя в земную кору.
Пожертвовал Дезмонд в схватке с судьбой, приняв от смерти неравный бой. Не стало войска, чтоб к людям вести. Остался нежить, мертвецов завести.
Предсмертная пустошь носит с тех пор название локации „гибелью скор“.
И в Эсперансе спустя много лет на море огромный возвели монумент: на доспехах узоры, высотой словно горы, из растений основы его орлиные взоры. Сплошь из мышц его тело, смотрит вдаль он смело. Скрестив клинки роковые, ловит Дезмонд волны морские. Вечная память и вечная честь. Спасенные жизни героев не счесть».
Титана, возвышающегося над морем Дюале, видно со всех берегов Эсперансы и северных Лара. Даже из окон приморской школы можно восхититься архитектурным шедевром.
Алейн поднял глаза и уставился на Аркоса, затем задал необычный вопрос:
– Ты что-нибудь слышал про воскрешение?
– В общих чертах. Ты думаешь, это возможно?
– А