Оскверненный трон. Алекс Ратерфорд

было очевидно, что артиллеристы слишком нервничали и открыли стрельбу чересчур рано – первые ядра упали с большим недолетом, подняв фонтаны земли перед шеренгами Абдула Рахмана. Однако скоро Джахангир, к своему большому неудовольствию, увидел, как один из его ведущих боевых слонов упал, несмотря на защиту из стали, и, падая, раздавил паланкин у себя на спине. Затем упал еще один слон. Падишаху показалось было, что атака захлебнулась, но благодаря усилиям погонщиков, сидевших за ушами слонов, остальные животные прошли мимо павших товарищей и удивительно быстро для своих размеров двинулись вверх по хребту. Отдельные клубы дыма говорили о том, что в действие вступили небольшие пушки, расположенные на помостах на спинах слонов. В это же время Джахангир увидел свою кавалерию с распущенными зелеными знаменами, которая летела вверх по хребту. С копьями наперевес всадники перескочили укрепления из красной глины и столкнулись с кавалеристами Хусрава. При этом столкновении многие попадали, и лишенные всадников лошади заметались по полю боя, мешая атакующим. Поле заволокло клубами дыма, которые мешали видеть, но падишаху удалось рассмотреть, как от шатра сына, блестя нагрудными пластинами, отделился эскадрон всадников, поскакавший на запад, на помощь войскам, которые пытались противостоять атаке Абдула Рахмана. Центр битвы находился именно там.

      – Теперь и нам пора! – крикнул Джахангир Сулейман-беку, вытаскивая из ножен меч своих предков Аламгир с рукояткой в виде головы орла, и, приподнявшись на стременах, дал сигнал своим трубачам играть наступление. Вскоре его белый конь легко перешел на галоп, поднимая облака пыли и двигаясь якобы на подмогу Абдулу Рахману.

      Сердце Джахангира забилось в предвкушении схватки. Несмотря на то что ему было уже тридцать шесть лет, он успел поучаствовать в гораздо меньшем количестве битв, чем его предки в этом же возрасте, – частично из-за того, что отец не давал ему возможности командовать войсками, частично потому, что военные успехи Акбара значительно уменьшили количество желающих вступить в военный конфликт с моголами. Но сейчас главнокомандующим был он сам, Джахангир, империя принадлежала ему, и он раздавит всех своих недругов.

      Заставив своего жеребца вырваться вперед, падишах дал сигнал всадникам развернуться для лобовой атаки на хребет. При этом, извернувшись в седле, он увидел, как один из всадников, скакавший на гнедой лошади, повернув слишком резко, упал на землю. Другой конь споткнулся об упавшую гнедую, которая размахивала в воздухе ногами, пытаясь подняться, и через мгновение оба упавших животных, так же как и их всадники, исчезли под лошадиной лавой, которая, ускоряясь, двигалась вверх по склону холма.

      Низко пригнувшись к холке своего белого коня и выставив перед собой свой Аламгир, Джахангир сосредоточился на том, чтобы не налететь на осколки скал, покрывавшие весь склон. Потом услышал выстрел и свист пули, выпущенной из ружья, которая пролетела рядом с его ухом. Он уже почти добрался до первого