Увидев то, что хотел, Бартоломью отступил в тень аллеи и пошел назад по своим же следам. Пройдя так около ста шагов, он подошел к переулку, который уходил влево. Днем этот переулок был полон торговцев овощами, всучивающих свой товар прохожим и всячески поносящих товар соседа, но сейчас он был пуст и тих. Англичанин пошел по нему, оскальзываясь на гниющих овощах под ногами и вдыхая их вонь, но его мысли были заняты совсем другим. Улица изгибалась за пределами площади. Через несколько сот ярдов она пройдет совсем рядом с западной стеной прекрасного сада, расположенного за домом Шер Афгана…
Стена была довольно высокой – не меньше двадцати футов, – но Хокинс знал, что в кирпичной кладке достаточно пустот, за которые можно уцепиться руками и на которые можно опереться ногами. В последние две ночи он перелезал через эту стену, выбирая то место, где по другую сторону густо рос бамбук, и спускаясь на землю под защитой густой растительности.
Согнувшись среди побегов бамбука, англичанин некоторое время слушал и наблюдал. Сквозь раскачивающиеся побеги он смог рассмотреть дворик с фонтаном, а за ним – темные стены самого дома. Металлические ворота, закрывавшие вход, были похожи на те, что Хокинс видел на главном входе в поместье, но в них было два отличия. Они были открыты – за ними Бартоломью смог рассмотреть внутренний дворик – и их почти не охраняли. По ночам привратник – по его тонкой фигуре наемник решил, что это какой-то юнец – сидел на деревянном стуле прямо внутри ворот. По-видимому, у него не было никакого оружия – лишь небольшой барабан, чтобы можно было поднять тревогу в случае опасности.
Но какая опасность могла угрожать Шер Афгану? Он был командующим гарнизоном в спокойной – хотя и отдаленной – части мирной и могущественной державы. Солдаты, охранявшие ворота, находились там скорее для показухи, чем для чего-то другого. И еще раз Бартоломью задумался, почему падишах хочет, чтобы этот человек умер, и почему – будучи практически всемогущим – он выбрал такой способ избавиться от Шер Афгана. Если тот совершил преступление, то почему Джахангир не казнил его? В конце концов, он – падишах… Хотя это совсем не его, Хокинса, дело. Главное – это тысяча мохуров.
Добравшись до стены без всяких приключений, Бартоломью еще раз огляделся, дабы убедиться, что рядом никого нет. Удовлетворенный, он подтянул свой темный плащ и стал взбираться наверх. На этот раз по какой-то причине – то ли нервы, то ли желание побыстрее сделать работу, – англичанин недостаточно тщательно выбирал места, за которые цеплялся руками. Когда он поднялся уже футов на пятнадцать, угловой кирпич, за который наемник цеплялся правой рукой, раскрошился,