Закончив трапезу, я уставилась в стену, ощущая тяжесть в животе. В отличие от Ири, я почти не помнила нашу мать. Большую часть жизни мы провели с отцом, но мне не понравилось, что Инге прикасалась к нему. Не нравилась нежность между ними. Если поведение Инге, считавшей Ири сыном, было для меня оскорбительно, то поведение Ири, как ее сына, казалось мне святотатством.
Я изо всех сил стиснула ложку, закончила трапезу, встала, вымыла миску и убрала в корзину для посуды. Ири встретился со мной взглядом, когда, пригнувшись, выходил из дома следом за Фиске. В этом взгляде я прочитала предупреждение – веди себя благоразумно.
Прислонившись к стене, я ждала, а Инге тем временем поставила на стол две корзины с кожаными ручками и сняла со стены две пары железных ножниц. Если она хотела, чтобы я ела в углу, как скотина, то я не собиралась лезть из кожи вон и помогать ей.
Как раз в это мгновение дверь у меня за спиной распахнулась, и в комнату вошла Руна, отряхивая снег с темных волос и юбки. Она была плотно закутана в шерстяной платок, ее щеки раскраснелись от мороза.
Она улыбнулась, продемонстрировав ряд ровных белых зубов.
– Доброе утро.
– Руна! – Халвард бросился к ней навстречу и обнял.
Она взглянула на меня, ее глаза метнулись от моего лица к плечу. Заметив ошейник, она отвела взгляд.
– Выглядишь гораздо лучше. – В руках у нее была зеленая шерстяная накидка. – Это тебе.
Я молча смотрела на девушку.
– Чтобы не замерзнуть. – Она протянула мне накидку.
Халвард схватил накидку и сунул мне в руки.
– Разве ты не собираешься ее надеть?
Инге в накидке с наброшенным на голову капюшоном приблизилась к нам. Одну корзину она протянула мне, а вторую прижала к телу.
Женщины двигались бок о бок уверенным шагом, Халвард бежал впереди, а я замыкала процессию. Мы проходили по тропинке между домами, и я краем глаза оглядывала окрестности, пытаясь запомнить, как все расположено в этой деревне. Между домом Инге и ритуальным строением к тропе подступал ряд жилищ, и лишь шатер кузнеца и нечто похожее на деревенский склад находились в стороне. Деревянная дверь закрывала проход в скале.
Около последнего дома в конце тропы я увидела мужчину с сыном и дочерью, которые стояли около свисавшего с дерева связанного лося. Его черные пустые глаза словно следили за мной, когда я проходила мимо, язык вывалился из пасти. Мужчина поднял нож, показывая мальчику, где резать. Чуть поодаль женщина собирала яйца в передник. Она проводила меня взглядом, крепче вцепившись в подол юбки.
Как только мы вышли из деревни, снег на тропе стал глубже, и ее с двух сторон обступили деревья. Мы осторожно наступали в следы, которые кто-то другой проложил в снегу, и с трудом двигались дальше. С горы деревня казалась совсем крошечной, темные деревянные домики жались