Он резко вдохнул, ноздри затрепетали. Затем движением, полным достоинства, король Айнура встал сначала на одно колено, затем подломил и другое.
Сиенна, моя экономка, и стая горничных, успевших просочиться в зал за время лечения, дружно протестующе ахнули. Для половины из них король – их бывший сюзерен. Видеть его склонившим голову перед ведьмой – это взрыв шаблона, святотатство и еще одно безоговорочное доказательство моего величия.
Обошла его по кругу, постепенно сокращая дистанцию. Сердце бешено колотилось в груди. Отчаянно хотелось зарыться ладонью в черные кудри, провести пальцами по заросшей щетиной щеке, повернуть к себе красивое лицо и впиться жестким поцелуем в губы. Так хотелось, что магия забурлила внутри, требуя немедленного выхода. Я не смогла сдержать поток, вцепилась в бархатную мантию и не отпускала, пока она не превратилась в магический артефакт, не пропускающий стрел. Черт, двенадцатый, а ведь мне удалось продержаться два года.
Замерла прямо напротив короля Айнура, внимательно любуясь им, пользуясь моментом, пока он склонил голову, охваченный праведным гневом.
Мне нужно избавиться от дикого желания, поселившегося в сердце с момента нашей первой встречи и не ослабевшего с годами. Я любила Рейсвальда всепоглощающей любовью девочки-подростка к известному смазливому певцу. Любовью с той самой одержимостью, которая заставляет их оклеивать стены портретами, писать в тетрадке сотни раз заветное имя, бредить любимым лицом во сне и наяву. Только у девочек подобное снимается настоящими чувствами к живому человеку из плоти и крови, а я питаю мучительную страсть к королю Айнура уже семь лет, и она не бледнеет, а лишь становится сильней.
Я так и не разобралась, причина ли подобной пагубной страсти в магическом даре? Ведь магия связана с эмоциями, это мне Илстин твердил с самого начала обучения… Или я влюбилась в короля Айнура, ослепленная ореолом красоты и власти молодого правителя?
Оставалось надеяться на последнее. В качестве раба он уймет безудержную тягу, может, таким образом удастся избавиться от надоевшей одержимости. Сколько можно каждую ночь летать к его дворцу в образе птицы и заглядывать в спальню через окно? Жалкое занятие, недостойное темной ведьмы.
Вид Рейсвальда, полностью подчиненного моей власти, стоящего на коленях посреди принадлежавшего мне замка, опьянял до безрассудного восторга. Я вся дрожала от нервного возбуждения. В голове проносились бесчисленные картины всего того, что можно приказать королю, а он будет вынужден беспрекословно подчиниться. Воображение рисовало черноволосого красавца в цепях, с повязкой на глазах, литые мышцы напряжены в предвкушении моего прикосновения, но нет! Никогда не опущусь до подобного.
Губы искривила издевательская усмешка.
– Псарню давно не чистили. Займись этим, Рейс.
Как плеть, обжег брошенный из-под ресниц