– Четыре часа.
Мужчина взглянул на часы, попыхтел, как трогающийся с места паровоз, и сказал вслух сам себе:
– Успею пива попить…
Олег пиво не особенно жаловал, как некоторые мужчины, готовые цедить его бочками, особенно если имеется еще и лепешка леща или другой манящей солеными боками рыбешки, но чего-нибудь прохладненького выпил бы.
Время тянулось неестественно медленно. От долгого сидения стали затекать ноги, и рубашка то и дело прилипала к спинке стула. Но вставать не хотелось, и Олег наклонялся вперед, забрасывал ногу за ногу, чтобы хоть как-то облегчить телесные страдания.
Дверь в аудиторию была по-прежнему открыта, оттуда доносились изредка шелест бумаги и скрип шариковых ручек, от слишком усердного нажатия на них. Олеся сидела неподвижно, слегка склонив голову набок, сосредоточившись и собираясь с мыслями. Он не видел ее лица и не знал, о чем она сейчас думает. Но ему страстно хотелось, чтобы она хоть на мгновение вспомнила, что совсем рядом, за дверью, сидит он, мучает свое тело и сознание, чтобы только видеть ее.
Внезапно и совершенно бесшумно из аудитории выпорхнула девушка с бледным испуганным лицом, плотно прикрыв за собой дверь. Олег укоризненно посмотрел ей вслед, вздохнул и, откинув голову назад на прохладную гладкую поверхность стены, закрыл глаза. Он любил в тягостные и долгие часы ожидания сидеть вот так с плотно закрытыми глазами и всматриваться в темноту, изредка двигая глазами из стороны в сторону, отчего в бесконечном мраке вспыхивали расплывчато, но ярко, словно первые звезды на темнеющем небосводе, розовые огоньки. Создавалось впечатление, что ты умер, но глаза твои, уже бестелесные, улавливающие теперь все до мельчайших подробностей, ведут измученную душу к чему-то загадочному и несбывшемуся, отчего ей становится легко и радостно, и не хотелось возвращаться, открывать глаза, чтобы прервать этот бесконечный сказочный полет…
Безжалостно грубо и шумно в его затянувшийся полет ворвался стук двери, и Олег нехотя разомкнул слипшиеся веки. Девушки одна за другой со вздохами облегчения и редкими улыбками выходили в коридор. Олег ощутил, что совершенно не чувствует ног. Он попытался пошевелить ими, но конечности отказались выполнять его желание. Тогда он руками раздвинул их в стороны и почти тут же почувствовал движение крови по венам, прилив жара, словно их обдали кипятком, и тупую, медленно нарастающую боль. Олег стиснул зубы, чтобы не застонать, и замер, терпеливо ожидая конца пытки.
К нему подошла Наташа.
Олег поднял голову.
– Подожди, я сейчас оживу, – проговорил он сквозь зубы, сильно нажав ладонями на коленки.
Видя, что Олегу немного не по себе от долгого сидения, Наташа, не дожидаясь расспросов, заговорила сама:
– Вроде бы написала. Темы, конечно, не самые легкие, но и-и-и…
Она замолчала, не находя подходящего выражения, нервно поправила и так аккуратно уложенные волосы на голове и продолжила:
– Вообще