– Я не тороплю, – не стал наседать Идальго и предложил: – Результаты вашего исследования желательно отразить в документальной форме, чтобы облегчить работу нашим специалистам, а также более полно оценить ваш вклад в, так сказать, денежном эквиваленте.
– Хорошо, – помявшись, согласился Скрипаль и предупредил: – Только не в письменном, а в электронном виде.
– О'кей, как посчитаете нужным, – не стал настаивать Идальго.
Для него уже не имело значения, в какой форме и в каком виде будущий агент передаст информацию. Он добился главного – Скрипаль своим согласием, как разведчик, сжег за собой все мосты. Чтобы не заострять на этом внимания опытный вербовщик Идальго перевел разговор на другую тему. С легкой иронией он рассказывал о своих летних приключениях на французской Ривьере. В ярких и сочных красках перед Скрипалем предстала совершенно иная жизнь. Она разительно отличалась о той, которой жил полковник ГРУ и той, что ждала его через семь лет после увольнения: нищенская пенсия и прозябание в двухкомнатной хрущевке. Идальго продолжал говорить. Скрипаль слушал этого баловня судьбы, и в его душе мутной волной поднимались зависть к нему и ненависть к начальникам и самой стране – СССР (а теперь России), службе которой было отдано без малого двадцать три года.
Встреча с Идальго и Гонсалесом измотала Скрипаля. Ссылаясь на усталость, он покинул ресторан и в смятенном состоянии возвратился домой. Профессиональный опыт подсказывал ему, сегодняшняя беседа выходила за рамки обсуждения очередного бизнес-проекта. Манера поведения Идальго и то, как он вел беседу, напоминали военному разведчику Скрипалю прием из собственного вербовочного арсенала. Не давало покоя и будущее «исследование» для концерна «Альбатрос», от него попахивало шпионским душком. Предполагал ли Скрипаль, что этот документ ляжет в досье будущего агента Немедленного и станет тем самым «камнем» на шее, что потянет его в омут предательства? Вероятно, да. Несмотря на это, у него еще оставался шанс выбраться из ловушки, подготовленной британской разведкой. Скрипалю требовалось сделать только одно – доложить резиденту Сазонову о содержании разговора с Идальго.
Корысть и представления о будущей богатой и сытой жизни, которую описал испанский британец, заставили полковника Скрипаля забыть о присяге и пересилили страх. Тайком от коллег, используя материалы из служебных документов, он подготовил первое шпионское донесение. Спустя три недели, они: Скрипаль, Гонсалес и Идальго, встретились в ресторане отеля «Милья Кастилья».
После обмена дежурными любезностями, Скрипаль, спеша избавиться от опасного груза – «письменных предложений для концерна «Альбатрос», передал их Идальго. Тот отметил оперативность в работе, но не стал вникать в детали «предложений», для него важнее было не экономическое изыскание будущего агента, а сам факт наличия документа. Теперь, когда на руках имелся серьезный компромат, казалось бы ничто не препятствовало вербовке Скрипаля. Но опытный вербовщик Идальго не стал форсировать события и решил до конца разрушить прошлые коммунистические