Слышу кашель за своей спиной.
– Куда намылилась? – как ни в чем не бывало интересуется моя сводная сестра. – Ты даже когда крадешься, шумишь, словно стадо слонов.
Вдруг она замечает выражение моего лица, и ехидство с насмешкой исчезают.
– Что произошло? Только без вранья, как есть, говори сейчас же.
– Твоя мамочка не рассказала тебе последние сплетни?
Удивительно, но Марион не реагирует на мой выпад:
– Я была на балконе и все видела.
В ее голосе нет упрека – абсолютно никаких эмоций.
– Алекс обещал написать, когда приедет домой… и не сделал этого, – обессиленно сообщаю я.
Марион приподнимает бровь.
– Ну… у него был тяжелый вечер.
– Мы чуть не попали в аварию, и он обещал написать.
Как только мои слова доходят до нее, она меняется в лице:
– 5408, пароль от двери. Надеюсь, ты уже вызвала такси.
– Машина внизу, – говорю я, набирая цифры.
Я не спрашиваю, откуда она знает пароль, – мои мысли заняты другим. Марион надевает балетки и в пижаме выбегает за мной.
– Я с тобой. И слышать ничего не желаю!
– Я не против, – отвечаю я, и это правда.
Мне сейчас так страшно, что иметь хоть кого-то рядом – жизненная необходимость.
По пустым ночным улицам мы быстро приезжаем к дому, в котором живет Алекс. Я смотрю на окна: на четвертом этаже свет не горит.
– Как ты собираешься войти внутрь? Тут даже в подъезд без ключа не зайти.
– У меня есть ключи, – я достаю из кармана джинсов связку.
Алекс дал мне их на случай, если Марион и Мари меня достанут, чтобы всегда было куда пойти независимо от того, в городе он или нет. Марион удивлена, но еще больше обеспокоена. Она выхватывает ключи из моей руки и открывает дверь.
– Скорее! Если его нет дома, нужно звонить родителям! Чем быстрее мы проверим, тем лучше.
Не дожидаясь лифта, бежим по лестнице на четвертый этаж. Марион сосредоточена, а меня трясет. Она уверенно поворачивает ключ в замочной скважине, и мы оказываемся в квартире моего брата. Она включает свет. Первое, что я вижу: другая связка ключей на столике в прихожей.
– Алекс, – кричу я, тяжело дыша после подъема.
В ответ тишина. От страха я прикусываю губу и смотрю на Марион.
– Сколько здесь комнат? – спрашивает она, осматриваясь.
– Шесть.
– Я посмотрю в тех, что слева, а ты в тех, что справа. Проверь везде: и в душе, и туалете. Он мог напиться и уснуть где угодно, – ее голос звучит механически, словно она робот без эмоций. Но в глазах мелькает недетский страх.