Казалось, обида из-за этих носков терзала деда больше всего на свете. Он был вдов, и когда Дмитрий входил в квартиру, заметил в смежной комнате на спинке стула широкий пиджак старика с двумя орденами боевого Красного Знамени.
Алёна не возвращалась. И Чемодуров, чтобы унять волнение перед встречей, решил пройтись до школы. По дороге внимательно всматривался в лица встречных детей…
В школе была перемена: шум, беготня. Расположившись на полу, между брошенных шубок и ранцев, группа мальчиков обувалась в лыжные ботинки. У них Дмитрий узнал, что первых классов в школе – четыре, находятся они на втором этаже. Он пошёл к директору. Девушка-секретарь подала ему список первоклашек. Алёна в нём не значилась… На всякий случай проверил вторые классы – нет. С разрешения девушки позвонил деду.
– Как нет? Там! – басил дед в трубку. – Школа около бани, правильно? Фамилия? Чума… Чума… Твоя фамилия-то! Ищи!
Пока не поздно, Дмитрий решил идти к подъезду и ждать девочку там: хотелось встретить её одну. По пути забежал в магазин, купил две шоколадки. Минут двадцать стоял под аркой углового дома. Когда озябли ноги, хотел погреться в подъезде… И вдруг увидел Любу. Узнал по походке: шла торопливо, глядя перед собой, держась рукой за ворот плаща-пальто. Показываться ей на глаза было рискованно, но чувства взяли верх: он окликнул её. Люба остановилась, не отнимая руки от горла, смотрела в его сторону мутновато-напряжённым взглядом, близоруко прищурилась.
– Это я, не бойся… – подошёл Дмитрий, глядя на её туго стянутый в талии пояс.
– А чего мне бояться? – узнала она его. – Зачем пришёл? Нечего тут делать…
Люба была недовольна: на белых щеках из-под пудры выступил румянец, оттенив два очень аккуратно и плотно приклеенных, будто втёртых, пластыря под глазами.
– А я к другу пришёл! – Дмитрий неопределённо махнул рукой в сторону дома, решив врать как можно беззаботнее. – Вчера веселились здесь, перчатки оставил. Импортные… А ты разве здесь живёшь?
– Как зовут друга?..
– Друга? Вовка. С первого этажа-то…
– Не знаю нижних… – призналась Люба. Но всё же в глазах её мелькнул подозрительный огонёк, она быстро прошла в подъезд. Минут через пять вышла. Молча встала рядом, приминая носком замшевого сапога снег; из голенищ виднелись узорчатые концы модных гольф-самовязок, уплотняющих без того упругие икры.
– Люба, тебе что, делать нечего? Пошла бы занялась делами по хозяйству, – начал паясничать Дмитрий, зная наверняка, что она никуда отсюда не уйдёт, а будет с ним дожидаться дочери. – Или ты опять в меня влюбилась…
– Слушай, хватит!.. – сказала она. – Уходи. Нечего ребёнка травмировать. У неё отец есть, ясно? Не нужен ты ей. – Она хотела явить ненависть, но в горле застрял ком обиды.
«Ах так! Как деньги