Его спутники зажгли еще несколько светильников, и Лукас увидел два отверстия в потолке, образованном твердой скальной породой, через которые уходил дым и поступал свежий воздух. Кто-то очень потрудился, чтобы сделать это место удобным для жизни: или люди, что спасли его от Ранальда, или монахи, что когда-то обитали при церкви.
Лукас посмотрел на своих спутников и сразу же забыл о том, что хотел спросить их, где находятся остальные выходы из подземелья. Они сняли накидки и материю, скрывавшую их лица. Тот, что был поменьше ростом, оказался вовсе не юношей.
Лукас слишком хорошо помнил эти длинные, густые волосы золотисто-медового цвета. Первое мгновение он чуть не задохнулся от счастья, глядя на прекрасное лицо Кэтрин, видя ее улыбку, ее темно-голубые глаза, смотревшие на него приветливо и радостно. На него нахлынули воспоминания о времени, что они провели вместе, о теплоте их поцелуев и мягкости ее кожи. «Но это все было обманом», – резко сказал себе Лукас, подавляя восторг, который он испытал при виде Кэтрин, что стояла перед ним живой и притворялась, будто рада видеть его.
– Мне сказали, что ты умерла, – произнес он.
Его голос прозвучал холодно и сурово, и это остановило Кэтрин, которая хотела было кинуться к Лукасу и обнять его. Всего лишь одно мгновение она читала в его красивых серебристо-голубых глазах счастье, изумление и горячее приветствие, но теперь все это ушло. Сейчас Лукас выглядел далеким, бесстрастным и даже злым. В ней начало пробуждаться чувство неловкости. Их встреча происходила не так, как она себе представляла.
– Да, но этим мерзавцам тоже не удалось убить меня, – произнесла Кэтрин.
– А зачем им это было надо? Ты отказалась уплатить им за хорошо выполненную работу, так?
– Хорошо выполненную работу? Ты думаешь, что это я приказала им избить тебя?
Лукас пожал плечами:
– Тебе явно нравилось смотреть на это.
– Они схватили меня так же, как схватили тебя. Сказали, что если я буду просто стоять и ничего не говорить, ничего не делать, то они не убьют тебя.
Лукас презрительно хмыкнул, и это больно уязвило Кэтрин.
– Ты не шепнула ни слова протеста, когда меня сбрасывали со скалы.
– Я была слишком потрясена! Когда я поняла, что они все-таки собираются убить тебя, было уже поздно что-либо делать, даже протестовать. Ты уже исчез.
Она проговорила это охрипшим от волнения голосом и на последних словах запнулась, пронзая пылавшее яростью сердце Лукаса. От этого его злоба стала еще сильнее. Во второй раз он уже не даст слабину, не позволит, чтобы блестевшие в ее прекрасных глазах слезы