Без десяти минут одиннадцать в кабинет Гурина пришли следователи Первомайской прокуратуры Арсентьев и Глушков. Оба рослые, только Глушков пошире в плечах и немного сутулится, а Арсентьев, как всегда, спортивно подтянутый, смуглый. Это от его многолетней увлеченности альпинизмом. Гурин хорошо знал обоих – серьезные работники, на юридический пошли после армии, в студенчестве подружились и добились распределения в одно место, хотя Глушков мог остаться в Москве, там у него отец с матерью.
Следователи сели за большой стол, раскрыли свои папки. Гурин подошел к ним, сказал, тронув плечо Арсентьева:
– Естественно, дело поведете вы.
– Вдвоем?
– Будет необходимо, подключим кого-нибудь еще.
Глушков повел своими борцовскими плечами:
– Сергей Акимович, лучше создать следственную группу. Схема дел уже есть, и группой мы закончим его и быстрее, и глубже копнем.
– Ладно, подумаем. Многое решит, как поведет себя Лукьянчик.
– Мужик он хитрый, если и будет раскаиваться, то расчетливо, по маленьким частям, – продолжал Арсентьев.
– Посмотрим, посмотрим. Наряд милиции где?
– В соседнем кабинете. Обыск в служебном кабинете Лукьянчика проведет Глушков, а я – у него дома…
Помолчали.
Большие часы в углу стали размеренно отбивать одиннадцать, и в кабинет вошел Лукьянчик. Вошел энергично, деловито, точно явился сюда на совещание.
– Здравствуйте, Сергей Акимович… – это Гурину, а следователям только кивнул.
– Садитесь туда, – сухо предложил Гурин, показав на стол, за которым сидели следователи.
Заметил ли Лукьянчик, что ему не ответили на приветствие? Скорее всего, нет. Но видно было, что волнуется. Его обычно румяное лицо было белым. Положив возле себя портфель с какой-то монограммой, нервным движением руки пригладил свои рыжие волосы и, взглянув мельком на всех по очереди, сказал Гурину:
– Я к вашим услугам.
Гурин посмотрел на Арсентьева. Тот неторопливо раскрыл свою папку, вынул из нее два листа бумаги и протянул их через стол Лукьянчику:
– Это санкционированные прокурором постановления о вашем аресте и о производстве обыска.
Лукьянчик взял бумажку и, не смотря на нее, повернулся к Гурину:
– Что?!
– Распишитесь, – сухо и настойчиво попросил Арсентьев.
– А основание? – повысив голос и со злинкой спросил Лукьянчик, теперь обращаясь