Шел 1942-й год, мама работала в Наркомате (по – современному, в Министерстве), как и папа, имела литерные карточки на продукты, обедала в совнаркомовской столовой, жить должны были бы мы прилично. Но почему-то запомнилось, как мама с бабушкой радовались хлебным крошкам, которые изредка приносила нам Андреевна. Её сын работал шофером на хлебовозке, и в конце каждого дня щеточкой аккуратно сгребал накопившиеся в кузове крошки. Они были черными, подгоревшими, но в доме Андреевны из них умудрялись готовить какое-то варево. Моя бабушка перемешивала крошки с дефицитным подсолнечным маслом и жареным луком, добавляла зелень, и мы ели это с мацони. Получался вкусный и сытный завтрак.
Из военных лет запомнились окна, заклеенные газетными полосами крест на крест, на случай если разобьются, чтобы осколки стекол не разлетались по комнате. На ночь на окна опускали синие плотные бумажные шторы, чтобы свет из окон не привлекал внимание летчиков немецких бомбардировщиков. Но не все бакинцы строго придерживались предписания Штаба обороны города, забывали с наступлением темноты опускать шторы. Для борьбы с нарушителями через несколько месяцев после начала войны, в темное время суток, в домах стали полностью отключать электричество. Официально объяснили недостатком электроэнергии, круглосуточно работающим заводам. В каждой семье завели коптилки. У нас их было три или четыре. В нашей комнате горела всю ночь, у тети Симы, и ее мамы, и на кухне. Кухонной коптилкой, горящей всю ночь, пользовались также при посещении ванной комнаты и туалета. Коптилка представляла собой бутылочку от пектусина, лекарства от кашля, наполненную керосином, в которую вставлялся через специальную трубочку с ободком, фитилек из хлопчатой ткани, свернутой жгутиком. Коптилка на 150 – 250 мл керосина беспрерывно горела несколько суток. Керосин в доме был всегда. С началом войны часто отключали газ и тогда пищу готовили на керосинках и керогазе, их в доме имелось несколько.
Помню воздушные тревоги, и как дежурные среди ночи стучали в двери, требовали идти в бомбоубежище. Оно было где-то далеко, и мама нас с братом никогда туда не водила. Слава Богу, ни одна бомба на Баку не упала. Залетел на разведку один самолет «Юнкерс – 88», и его сбили. Обломки выставили в парке Красной Армии (теперь парк офицеров) напротив Голубой мечети. Меня – детсадовца последней старшей группы, в 1942 или