Взволнованные и возбуждённые пережитыми впечатлениями они лежали в постели с открытыми глазами.
– Скажи, Силена, а ты на балу влюбилась в кого-нибудь? – спросила Каролина, внезапно садясь и охватывая руками колени.
– Разве о таком можно говорить?
– Конечно, можно! По крайней мере со мной, глупенькая.
– Нет, – с ноткой грусти вздохнула Силена. – Такого со мной ещё никогда не было. А ты? Ты влюблена? Неужели в этого красивого мальчика с грустными глазами? В Питера Рэдси?
– Даже и не знаю. У меня было такое чувство… такое чувство, как будто я влюбилась во всех сразу, кто там был. Мне так хотелось, чтобы голова кружилась, и ноги порхали над полом, и сердце пело. Были моменты, когда начинало казаться – всё так и есть! Как будто всё в тебе поёт и ликует, и ждёт радости, великой, как первый солнечный луч после долгой ночи. Нет, всё не то! Я не могу объяснить. Когда говоришь словами то, что чувствуешь, всё нелепо получается. Даже смешно.
– Я понимаю, – заверила Каролину Силена.
– Вот вроде бы устали, и спать хочется, а сердце расходится, мысли разлетаются, во всём теле будто музыка продолжает звучать. Как же тут уснуть?
Каролин, вдруг подорвавшись, кинулась к окну.
– Что ты делаешь?
– Хочу на минутку открыть. Здесь так душно.
Стоило раздвинуть тёмные гардины как комнату залило лунным светом.
Тучи разошлись. Небо сверкало от звезд, похожих на алмазные головки. А сильнее всего сияла луна.
Перед самым окном, между домом и бульваром, стоял ряд подстриженных деревьев. Чёрные со стороны дома они светились там, где их касались лунные лучи, делаясь похожими на серебряную парчу. Мокрые от дождя черепицы на соседних домах тоже сверкали как драгоценные камни.
– Иди спать, – позвала Силена. – Поздно уже.
Стоило руке отдёрнуться, гардины упали, отрезая девушек от волшебства.
Было тепло и уютно лежать, обнявшись, под одеялом, прислушиваясь к голосам в доме, покачиваться в лодке приближающегося сна.
Усыпать с осознанием, что завтра будет новый день, чудесней этого.
***
На самом деле ничего особенно чудесного с утра не происходило.
Пришлось принимать визиты. Расположившись в большой гостиной, семейство Фисантэ встречали и провожали гостей, чередой сменяющих друг друга.
Поначалу Каролина была рада новому обществу, но вскоре заскучала. Однако поделать было ничего нельзя. Нарушение этикета в большом свете приравнивалось к преступлению. Так что приходилось сидеть с видом красивой куклы и посильно участвовать в общем деле – занимать гостей разговором, делая ничего не значащие замечания о погоде и здоровье визитёров.
– Леди Кавалли с дочерью! – доложил об очередных прибывших лакей.
Силена с Каролиной переглянулись, словно говоря друг другу взглядом: «Ну сколько можно? Когда же закончится