– С моим полным удовольствием.
– А может быть, и невеста мне попадется: поезжай-ка, брат…
– Так я ин с вами Василья отпущу: он выбрать-то умеет, а только деньги-то вы к себе возьмите.
Никеша гордился оказанным ему доверием и с важностию сел в сани рядом с Васильем, чтобы ехать в город. Но взглянувши на соседа, он сконфузился и вся важность его пропала: на лакее была шинель хоть и поношенная и затасканная, но суконная, а на нем, дворянине Осташкове, ногольный бараний тулуп. Эх, кабы не этот тулуп, Никеша знал бы, как держать себя, чтобы показать слуге, какая разница между ним и потомком древнего рода бояр, а может быть, и князей Осташковых!
Но бараний тулуп испортил все дело. Никеша присмирел и старался избегать дерзких и насмешливых взглядов Василья, который по особенному чутью, свойственному людям его звания, сейчас смекнул, с кем имел дело, тем более что успел уже получить о нем некоторые сведения от кучера, сопровождавшего Якова Петровича к Рыбинскому, где уже Никеша был предметом рассказов и острот всей дворни. До города от усадьбы Комкова было верст пятнадцать. Сначала спутники ехали молча; но на половине дороги стояло село, в котором был кабак, где Василий предполагал возможность выпивки. Подъезжая к этому пристанищу, Василий обратился к Никеше с вопросом:
– А что, барин, много ли отпустили с тобой денег-то?
– На семьдесят рублев закупей-то велено сделать… – отвечал Никеша.
– Ну, барин, магарычи пополам.
– Какие магарычи? Мне никаких не надо… Я господских денег не возьму.
– Ну так и того еще лучше: значит, все магарычи мои. Ты, барин, вынь мне теперь двугривенный, я зайду выпью… – сказал Василий, решительно останавливая лошадь у кабака. – А то, коли хочешь, пойдем вместе выпьем.
– Я в кабаки не хожу-с!..
– Ну, так дай двугривенный…
– Как я могу… Я от господина вашего не получал на это приказания.
– Да уж этого никогда не бывает, чтобы мы не зашли сюда, как в город зачем посылают… уж у нас такое обнаковение сделано… И приказчик завсегда заходит…
– Так пейте на свои, коли хотите, а я господских денег на это изводить не могу, потому мне они не на то даны.
– Да я у тебя своих и требую, не господских… Мне господских денег не надо, а подай мой двугривенный…
– Да какой же ваш, я у вас никакого двугривенного не брал…
– Тебе толком говорят, что магарычи будут… Теперь купец, в которой лавке будем забирать, уж должен мне два двугривенных выдать за то, что в его лавке забираю, потому всей покупи на семьдесят рублей… Уж у нас такой уговор с купцами сделан: и приказчик, когда ездит, завсегда уж магарычи выверстывает… и нам половину выдает… Ну что ты, барин, споришь, когда наших порядков не знаешь…
– Как же я теперь должен об этих деньгах вашему господину доложить…
– Так вот ты, барин, какой: один хочешь получать. Только что в приказчицкую должность поступил, да вдруг много нажить хочешь…
– Я только об господских деньгах радею, а мне ничего не надо… я не на то поехал… Что