– С удовольствием разделяю эту точку зрения… Но… – Алимхан задумался, подбирая выражение.
– Понимаю, ваше высочество. Вы вынуждены считаться с Западом, ибо такова традиция света, тех людей, среди которых вы вращаетесь. Не так ли?
– Именно… А теперь перейдем к делу, профессор… Я реставрирую свою резиденцию в Педженте. Там трудятся лучшие мастера Востока. Вас я хотел бы попросить заняться экспозицией дворца, интерьером. В частности, собрать экспонаты, вернее, выбрать из множества имеющихся там, чтобы создать, так сказать, достойный музейный ансамбль… Дворец мне дорог, ибо это мой курортный дом… Как для государя – Ливадия. – Алимхан улыбнулся своей шутке.
Лебедев молча кивнул. Приняв его молчание за нерешительность и сомнения, Алимхан поспешил подбодрить хранителя.
– В средствах не будет никаких ограничений… Назовите сумму вашего вознаграждения. – Он взял со стола золотое перо, раскрыл чековую книжку, собираясь вывести цифру. – Прошу.
– Я работаю не ради денег, – с достоинством ответил хранитель.
Алимхан улыбнулся и встал.
– Тогда сумму я назначу сам, – проговорил он.
Лебедев тоже поднялся с кресла. Абдулла открыл хранителю дверь.
– Этот сделает все, как надо, – сказал Алимхан, когда Лебедев вышел. – У русских есть много достоинств.
Зазвонил телефон, Алимхан снял трубку, позолоченную, с инкрустациями; трубку поднес к уху, микрофон – ко рту. На лице у него появилась легкая улыбка.
– Здравствуй, князь, – сказал он в микрофон. – Что?… Ну конечно! С удовольствием!.. – Положив трубку, взглянул на Абдуллу. – Князь приглашает нас на мальчишник.
Абдулла, улыбнувшись, наклонил голову.
– А сейчас возьми мотор и поезжай за… – Алимхан, в свою очередь улыбнувшись, сделал паузу. – За одной прекрасной барышней. Ты ее еще не видел – я сам знаком с ней всего две недели… Поезжай, шофер знает адрес.
Абдулла снова склонил голову, но теперь без улыбки, и, четко повернувшись, пошел к дверям.
Мотор, обгоняя конные экипажи, быстро двигался по улицам Петербурга. От громких звуков его клаксона шарахались в сторону лошади. Абдулла и в автомобиле сидел как на коне во время парадного выезда: прямая спина, гордо поднятая неподвижная голова. Правда, внутренне он сейчас слегка морщился: ему не очень нравились поручения, связанные с женщинами хозяина. Суровый, самолюбивый воин, он считал эти поручения унижающими его достоинство. Но что поделаешь: его блестяще начатая и до сих пор так же продолжающаяся карьера целиком зависела от Алимхана.
Шофер остановил мотор у подъезда красивого дома на Невском. Дверь квартиры на втором этаже Абдулле открыла хорошенькая горничная, вся в кружевах, рюшках и оборочках. Пропуская красивого офицера, она «случайно» прикоснулась к нему мягкой грудью и, улыбнувшись, побежала доложить хозяйке.
Абдулла спокойно стоял в прихожей, ждал. Через минуту,