– У вас же есть какие-то собственные амбиции, – продолжил Адам. – При всем уважении, Хакан, но вы – всего лишь горный проводник, а ваша семья, при всех ее достойных традициях, живет в шаге от первобытной дикости.
Хакан сжал кулаки.
– Так было всегда.
– Вы гордитесь традициями, – не уступал Адам, – и это справедливо. Но вы же не хотите работать проводником до самой смерти. И не хотите, чтобы ваши сыновья повторили вашу судьбу. А дочери? Что хорошего, если они выйдут замуж за тех, кто погибнет под следующей лавиной? Вы и ваши родственники уже поставляете лошадей. Так почему бы не заняться заодно и отелями? Почему бы не стать владельцем собственных магазинов?
– Ты же мечтал о другой жизни, дядя, – вмешался Фейиз.
Хакан заговорил с ним на курманджи[3]. Мериам сумела разобрать одно только слово: «молчи».
– Мы платим вам приличные деньги, – продолжил Адам тоном бизнесмена. Мериам понимала, что сейчас ему лучше не мешать, ибо сама она так переговоры вести не умела. – И вы не можете не понимать, что как только запрет будет снят, мы окажемся там первыми. Черт возьми, нас только двое, с нами собственная камера, и мы никого не ждем. Продюсер, с которым я работаю, уже ведет переговоры с местными властями. Они проверили наши разрешения и согласились, что, если мы доберемся туда первыми и что-нибудь обнаружим, то раскопки останутся за нами. Конечно, при условии соблюдения всех местных археологических правил.
Хакан закатил глаза.
– Без наблюдателя от правительства? Не получится.
– Если мы что-нибудь найдем, то к нам пришлют наблюдателя.
Проводник огладил густую бороду, не переставая брезгливо кривиться.
– Пойдете без проводника? Что ж, желаю удачи.
Он посмотрел на Мериам так, словно только теперь признал ее – после того, как вбил последний гвоздь в гроб ее планов.
– У них будет проводник, – произнес Фейиз тихо.
Хакан бросил на него испепеляющий взгляд.
– Ты не посмеешь.
Теперь Хакан оказался в роли человека, на которого не обращают внимания. Фейиз демонстративно от него отвернулся.
Адам слегка отодвинул стул Хакана, как бы приглашая его вернуться за стол.
– Мы поднимемся, – сказал он. – Если там ничего нет, то мы потеряем много времени и еще больше денег. Но если найдем что-нибудь ценное, то это будут наши раскопки и наш документальный фильм. Кроме того, нам нужен бригадир, который хорошо знает гору и не против того, чтобы его снимали на камеру. Все расходы возьмут на себя наши спонсоры. Если там ковчег, то интерес к фильму будет настолько велик, что деньги посыпятся дождем.
Хакан стоял, держась за спинку стула. Было видно, что он слегка расслабился, но все еще сомневался. Морщина на его лбу выражала уже не досаду, а глубокое раздумье.
– Слишком много «если», – наконец сказал он.
Мериам выдохнула.
– Тебе не обязательно смотреть