Ким не могла не задуматься, испытывала ли девочка какие-то проблемы с весом, или ее выбор еды и напитков был некоей формой самоконтроля.
– Какие-то свидетельства расстройства пищевого поведения? – поинтересовалась она.
– Ничего очевидного, хотя, может быть, для этого еще слишком рано, – покачал головой медик.
Инспектор поняла, что обеспокоенное выражение, которое она, входя, заметила на лице патологоанатома, никуда не делось.
– Китс, несмотря на то что на нас обоих давит необходимость как можно скорее вернуть девочку ее родителям, мы, полагаю, не назовем все произошедшее самоубийством?
Патологоанатом посмотрел на Стоун сквозь очки.
– А вы очень проницательны, инспектор. Вы правы, и я готов рассказать вам о причинах возникновения такого вывода.
Глава 10
Стоун поборола желание повернуться к Брайанту с выражением «я же говорила» на лице. Вместо этого она продолжала смотреть на Китса.
– Продолжайте, – поторопила инспектор.
Патологоанатом поднял простыню и осторожно скатал ее, открыв пальцы ног девочки, ее колени и остановившись у верхней границы бедер. Мягко зажав кожу между большим и указательным пальцами, оттянул ее в сторону.
– Чтоб тебя! – вырвалось у Брайанта, а глаза Ким расширились.
Она смотрела на двадцать или больше тонких шрамов и царапин, пересекавшихся друг с другом. Некоторые из них были бледные; другие – красные, покрытые запекшейся кровью и выглядевшие более свежими, чем остальные.
– Что, черт побери, это такое? – затряс головой Брайант.
– Самоистязание? – уточнила детектив, глядя на Китса.
– На правой стороне тоже есть, но, кажется, левая нравилась ей больше, – тот кивнул.
В детстве Ким встречалась с несколькими случаями самоистязания. Некоторые выбирали те места на теле, которые были лучше видны, подсознательно надеясь, что их раны заметят, – для них это было криком о помощи. А вот внутренняя сторона бедра была популярна среди тех, для кого самоистязание превратилось в серьезную болезнь. Было маловероятно, что кто-то заметит раны, нанесенные так близко к интимной зоне. Сэди отнюдь не старалась, чтобы на нее обратили внимание.
– Боже, бедная… – выдохнула инспектор. Что бы ни происходило с этой девочкой, было ясно, что для тринадцатилетнего подростка это являлось чем-то совершенно чрезмерным.
В мире существуют девочки, уже ставшие взрослыми в свои тринадцать лет, и те, кто в этом возрасте все еще остается ребенком. Первые уже открыли для себя существование мальчиков, косметики, своей сексуальности и могли сойти за детей старшего возраста. Но после смерти, омытые, они ничем не отличались друг от друга. И сейчас на столе перед полицейскими лежал ребенок.
– Но