Встречи на московских улицах. Павел Николаев

два дня, возвращаясь вдвоём на станцию, я осторожно сказал ему:

      – Сергей, ты вёл себя ужасно.

      Слегка раздражаясь, Есенин стал оправдываться.

      Но чуть ли не в этот же день, вспоминая деревню, Есенин оправдывался уже по-другому. Он жаловался на боль от крестьянской косности, невежества и жадности. Деревня ему противна, вот почему он так…

      – Это не оправдание. Тебя все ценят и любят как лучшего поэта. Но в жизни этого мало. Пора растить в себе человека.

      Есенин был почти трезв, заговорил торопливо:

      – Ты прав, прав… Это хорошо – „растить человека“. Разве вот жениться на С. Толстой и зажить спокойно».

      Где эта улица, где этот дом? Писатель Н. С. Тихонов был ровесником Сергея Есенина, но пережил его более чем на половину столетия. На закате своих дней ему было что вспомнить:

      – Однажды весенним утром шёл я с Есениным по московским улицам. Мы опаздывали и должны были торопиться. После бессонной ночи, когда было о многом переговорено, у нас в распоряжении были только обычные утренние слова. Вдруг Есенин остановился. Улыбка осветила его лицо. Он взял меня под руку и сказал весело: «Свернём в сторону. Я тебе покажу кое-что забавное».

      Николай Семёнович удивился: в какую ещё сторону? Ведь опаздываем!

      – Ничего, это недалеко, – настаивал поэт, и Тихонов согласился.

      Они прошли одну улицу, другую, прошли пару переулков, и всё это в сторону от первоначальной цели.

      – Ничего, – успокаивал Есенин приятеля, – зато ты увидишь очень забавное.

      В конце концов, миновав два квартала, Есенин подвёл Николая к витрине с фотографиями, среди которых был и его портрет.

      – Разве это не забавно? – спросил Сергей Александрович и засмеялся своим лёгким смехом.

      Портрет был хорош. Прохожие останавливались и любовались им, с восхищением в голосе говорили: «Есенин!».

      – Ты прав, – согласился Тихонов. – Пусть мы опоздали и пусть это дело подождёт или провалится, но это действительно забавно. Ты очень похож, и, чтобы посмотреть на Есенина, можно пройти побольше, чем несколько улиц.

      Апофеозом поэта звучит сегодня последняя строфа писателя, умудрённого долгим жизненным опытом: «В эту минуту я увидел всего Есенина. Его наполняла гордость, какой-то лёгкий и свободный восторг; светлые кудри его развевались, его глаза странника, проходящего по весенней земле с песней и любовью ко всему живущему, лукаво усмехались».