Наконец, плот вошел в бухту, вернее, в устье небольшой речки. Робинзон воткнул в песчаное дно весла по обе стороны плота, держа его как на якоре.
– Ну, что, дружище, кажется, жизнь налаживается, – обратился он к своему новому другу с горькой усмешкой.
Пес радостно завилял хвостом и единым прыжком перемахнул на берег. Робинзон не рискнул оставить плот. Он уселся на край, решив дожидаться отлива. Только после того, как плот прочно сядет на обмелевшее дно, можно будет начать разгрузку.
Разгрузив плот, Робинзон еще несколько раз плавал к кораблю. В одну из таких поездок на плот вдруг с диким мяуканьем прыгнули две кошки. Они шипели и не давались в руки и, едва плот пристал к берегу, кинулись прочь. Робинзон с сожалением глядел им вслед. «Ничего, думал он, кошки корабельные, домашние. Будет у меня дом – прибегут».
Собаку Робинзон оставлял на берегу охранять свое богатство, ибо немного опасался, что в его отсутствие какие-нибудь звери уничтожат съестные припасы. Впрочем, возвращаясь на берег, он не замечал никаких следов непрошеных гостей. Однако мог пойти дождь, и подмочить не только сухари, но и, что еще опаснее, порох. И Робинзон стал устраивать укрытие.
Прежде всего он нарезал в ближней роще несколько длинных жердей. Выбрав высокую плоскую скалу, он врыл рядом с ней жерди и натянул на них полотнище паруса. Получилась палатка с одной каменной стеной, нечто вроде крытой террасы. В эту довольно просторную палатку он перенес все, что могло испортиться от дождя или солнца. Опасаясь нападения диких зверей или людей, Робинзон снаружи, с трех сторон палатки нагромоздил вал из пустых ящиков и бочек. Вход в палатку он загородил большим сундуком, вышибив из него предварительно дно и поставив боком. Получился отличный тамбур с толстой дверью.
Теперь оставалось только разостлать на земле пару тюфяков и кинуть на них подушки. В головах из осторожности Робинзон положил два заряженных пистолета, а по правую руку рядом с тюфяком – ружье. У самого входа он расстелил обрывок парусины для собаки.
Впервые за эти дни Робинзон провел ночь в постели. Усталость сморила его, он крепко спал почти до самого утра. Перед рассветом разбудило его гудение моря. Выйдя из палатки, Робинзон увидел, что снова начинается шторм. Ветер со свистом рвал пенную поверхность воды. Холмами ходили волны. Казалось, и сам остров, будто застигнутый врасплох корабль, вот-вот сорвется со всех якорей, и унесет его в открытое море. Хлынул ливень.
Робинзон нырнул обратно в палатку, где пес уже жался к связкам веревок в углу. Парусина прогибалась под потоками дождя, но, к счастью, выдержала напор ветра. Робинзон еще раз порадовался, что успел