Миры Однопомётные. Зосима Тилль

не накусанная?» – убедившись, что гарантированно обратил на себя внимание, затоковал Краснопуськин, – «Может быть да как-нибудь, ну что, куда? к тебе? ко мне?» – с приторно-сладким выражением лица он попытался приобнять Мефа. «Ты что, из этих что-ли, «туалетных дедушек», краснокачанный Эрос?» – Меф машинально развернулся к нему передом и инстинктивно попятился назад. «Я – Эраст, Мефодий, Э-э-э–раст. Я почту по зданиям разношу, корпоративную, я давно тебя заприметил». «Я-то тут при чём, Эраст?» – насилу удержался от рифмы Меф, – «Бред какой-то!». «Бред – не бред, но прав был один тверской губернатор, когда про говорящие фамилии писал, а уж говорящие имена вообще «ммммм», скажу вам!» – недвусмысленно выдохнул ему в лицо Эраст и, неприлично вихляя полупопиями, направился в сторону стороны выхода из курилки. Отворив массивную дверь клозета, он в крайний раз обернулся и хитро подмигнул: «А ещё Вы глупая женщина, Мефодий!» После чего растворился в бесконечных коридорах по-утреннему хмурого бизнес-центра. Точнее, растворился только сам Эраст, слова он намеренно оставил в предбаннике уборной, с усилием захлопнув за собой дверь.

      «Вы когда-нибудь задумывались, почему наши отношения складываются тем или иным образом? Или рушатся как карточный домик от любого дуновения ветра из-под носа», – несмотря на то, что Голос читал по бумажке, живости в нём начинало прибавляться. Видимо сказывалась востребованность, на фоне которой обида на Гусляра потихоньку отходила на второй план, – «Почему, сколько бы усилий мы не прилагали, как бы не пытались изменить себя внутри этих отношений, даже посещали психоаналитика, итог один – отношения, обречённые быть разрушенными, неминуемо покоряются фатуму», – он на секунду замешкался, перечитал заново про себя последний абзац и запутался окончательно. «А что, если модель отношений переложить на более простые, пусть даже и самые смелые аналоги, как абсурдно бы это не звучало?» – Голос с потолка предпринял слабую попытку выйти из положения, заодно надеясь самому разобраться, что здесь, где и за чем находится почём.

      «Представь, ты стоишь в торговом центре перед дверьми клозета. Девочки – налево, мальчики – направо», – услышала где-то в районе гипоталамуса Аглая, – «В какую из дверей ты пойдёшь, если будешь уверена в своих моральном одиночестве и аморальной безнаказанности? Ведь если из двух дверей ты не выберешь для тебя неизведанную, то какая ты после этого женщина? А если и выберешь, то, как же быть с тем, что ты какая-никакая, но всё-таки женщина?» «Я… Может быть… Может быть завтра?» – отступая от внезапно возникшей перед её глазами преграды робко промямлила Аглая. «Нам изо всех утюгов стараются втюхать твоё «завтра», – перехватил инициативу голос из района гипофиза. «Купи вот этих чудодейственных пилюлек, питайся по вот этой распрекрасной диете, сделай вот эту волшебную операцию и завтра ты проснёшься здоровой, стройной и, вообще, все мужики будут штабелями укладываться у твоих ног. Не «сделай это сейчас и будь счастливой сегодня»,