Не знаю, зачем я пытаюсь ей что-то объяснить:
– Мне было двенадцать. Белги напали на мой дом. Над сестрой надругались, а меня хотели убить за то, что сопротивлялась.
Она кивает, но не уходит, и я читаю жалость в ее глазах:
– Ты поэтому убила Ютэра? Он узнал, что у тебя не может быть детей?
Я уже скрыла уродливый шрам под рубашкой и торопливо натягиваю штаны.
– Я не убивала Ютэра, – недовольно морщусь, хочу закончить этот разговор.
Как ни странно, нахожу понимание в ее глазах, она кивает и выходит.
Бросаю ей вслед:
– С тобой случилось нечто подобное. Тебе было семнадцать. Брак со стариком стал спасением.
Вижу, как она замирает. Ее плечи напряжены, она сжимает руки в кулаки.
– Шестнадцать, – шепчет Мор и торопливо выходит.
Натягивая высокие сапоги из мягкой кожи, стараюсь думать о чем-то другом. Это ее тайны. Мне они ни к чему. Не знаю, когда я стала такой черствой. Когда я была ребенком, меня называли белой феей. Я не могла видеть страдания людей, помогала каждому больному. Лечить не умела, но старалась облегчить боль. У взрослых забирала душевные страдания, на детей навевала волшебные сны. А сейчас мне все равно. Моя сестра пережила свой ад, когда ей было пятнадцать. Я пережила свой в двенадцать и второй раз несколько дней назад. Переживет и она.
Покидаю шатер, мягко ступая, чтобы не разбудить моего зеленоглазого воина. Больше всего на свете я хотела бы оказаться с ним в крепости и не выходить из спальни несколько ночей. Вздыхаю и мечтаю о том, что, когда война закончится, мы так и сделаем.
Мы проходим с рыжеволосой Мор мимо хаотично расположившихся обозов. Среди воинов находим раненых. Лекарей у нас мало для такой армии – всего трое да одна девчонка-знахарка. Мор сразу же определяет, у кого легкие ранения, а кому нужна немедленная помощь. Юная знахарка и один из лекарей уже помогают Мор. Она объясняет, что нужно делать. Смотрит на сумки и ящики с лекарствами в склянках. Открывает и нюхает каждую баночку, по запаху определяя состав настойки. Какие-то отставляет в сторону. Дав указания, она просит солдат помочь положить тяжело раненных рядом. Так ей будет легче лечить.
– Кто это? – позади раздается знакомый хриплый голос, дыхание возлюбленного щекочет затылок.
– Королева Мор, дочка Ютэра, – поясняю, оборачиваясь к Лансу.
Он уже в «панцире», за спиной виднеется рукоять меча. Взъерошенные волосы придают ему мальчишеский вид. Словно и нет никакой войны.
– Что она здесь забыла? – удивляется мой возлюбленный.
– Не знаю. Сказала, что пришла помочь. Говорит, что лечит людей, – пожимаю плечами.
– А что, в крепости у Артура нет больных? – выгибает бровь Ланс.
– Наверняка есть, но она решила быть здесь. Я вижу, что у нее нет злого умысла, а сильная знахарка нам нужна. – Глажу любимого по щеке, пытаясь успокоить, но он не отводит от Мор напряженного взора.
– Как она