Похоже, старушке хотелось поговорить со мной. И я решил не прерывать ее. Пусть выговорится – тогда ей станет намного легче. А я послушаю… Любопытно, что она еще расскажет об этой Ксении?
– Я ведь ее лучше всех знаю, – глубокомысленно промолвила старушка. – Как-никак мы с ней в одном доме жили: они в одной половине, а я в другой. Только, как случилась с ее мужем та беда, пришла она ко мне в его полковничьем мундире, сапогах и шляпе и говорит: «Вот что, Прасковьюшка, бери-ка ты себе мою половину дома. Да не за деньги – даром. Только и ты бедных людей к себе даром жить пускай. А все остальное я сегодня же раздам, а деньги в церковь снесу: пускай молятся об упокоении души рабы Божией Ксении». Я только руками всплеснула: «Что ты, Ксеньюшка! Опомнись! Как же ты жить-то будешь?» А она мне в ответ: «Господь и птиц небесных питает, а я их не хуже. Прокормит и меня». Грешна, решила я поначалу, будто она с горя умом повредилась и сама не ведает, что творит себе на погибель. Спасать ее надо, только как? Побежала я к родне ее мужа, прошу, чтобы уговорили они Ксению не раздавать свое добро или к докторам ее свезли! Ведь пропадет бедная! Лечить ее надо, пока не поздно!
Я насторожился. Выходит, Ксению показывали врачам? И что же они заключили? Впрочем, нетрудно догадаться…
Именно поэтому услышанное оказалось для меня полнейшей неожиданностью.
– Только ее здоровой признали! И сказали, что поскольку она находится в здравом рассудке, то вправе поступать со своим имуществом, как ей угодно. Вот ведь как…
Помолчав немного, старушка добавила:
– Поначалу я решила, что они ошиблись. Хотя и удивилась: с какой бы такой стати им ошибаться? Неужто и они тоже с ума сошли? А может, дело тут в чем-то другом? Долго я над этим думала. А потом поняла: люди всех на свой аршин мерят. У злой Натальи все люди канальи, а добрый человек в людях только доброе видит. Сами-то мы, умники мирские, чем живем? Всю жизнь гоняемся невесть за чем: за деньгами, за почестями да за развлечениями, тело свое да гордыню тешим, а о ближних и о собственной душе забываем. А если человек иным живет, по Божьим заповедям, спешим его в сумасшедшие записать да под замок запереть. Ксения ради любви к своему мужу ради спасения его души от себя отреклась. А ведь Господь сказал, что нет больше той любви, как если человек душу свою за ближнего положит. Это мы, безумные, только о себе думаем! А она – праведница, Божия угодница, людская помощница! Сколько она нам добра сделала… что ни день, то новое добро сотворит! Вот на днях одна знакомая мне рассказала, как шла она к себе домой. А навстречу ей Ксения и протягивает ей пятак: «Возьми, тут царь на коне – потухнет». Идет моя знакомая и дивится: к чему бы это Ксения ей так сказала? Вдруг смотрит –