В восьмидесятых не попасть в Венецию
а в девяностых и к могиле дедовой,
в двухтысячных понять, что всё пропьётся.
Противно.
Неверная предустановка
Какой-то газетный клочок мельтешил
в тугом вихревом, напряжённом,
похожий на тезис, что надо дожить.
Никем никогда не решённый
вопрос в качестве атмосферы создал
бумажке возможность летати.
Пусть предустановлено, что ты звезда,
но вдуматься, с какой стати?
Ли
Много ли надо.
Проснуться попозже,
«американо» с миндальным печеньем,
и попирать октябрём и сапожным
переосмысливающее нечто.
Так ли уж важно, кто был и кто будет,
произойдёт искажение так же,
коллекционные вина Бургундии
смерть, сингулярность, сверхновые, кража.
Стоит ли как-то, раз всё равно эдак.
Визг самолёта сквозь ночь и восточить
снова и снова.
И кажется – клетка.
Просто большая.
Такая же точно.
Будет ли лучше.
А, знаешь, конечно.
Даже война не влияет на скорость
распространения жизни.
Но нечем
склеиться, если однажды расколот.
Предначальное
Накурившись до одури,
ни о чём спорадически,
это не про Да Винчи а
родина.
Насосавшись широкого,
отчего же про мелочи?
Это, видно не лечится –
проклято.
Наболтавшись, расслабиться
потаённым молчанием,
не лелеять «бо слава» –
видимо, предначальное.
Место потаённое
Возьми тропы по вдоль лесочка
и да косую сажень вправь,
там свидится осколок не потешный –
валун от ледника, песочная
излучина реки, и трав
вокруг, как нынче ипотечных.
Прознав о месте заповедном,
не часто прихожу сюда
дышать равновеликим чем-то
неявному, да главным верно.
А не пристало ль оседать
к земле, как к кровушке мачете;
не сам хочу, а всё поспею.
А пусть усобица везде
(её законы так как недвижимы),
пичуга некая мне спела
про как покойно, мирно здесь,
и как не всё своим аршином.
Не самые плохие этим разом
случились посиделки. Лес
исправно наопять запутал след мой;
и, понимая, что вернусь гораздым
на жизнь, надеюсь: давешний мой след –
последним.
Почти по Босху
Это, видимо, как
несекунда тонка,
самовар без вишнёвого джема:
иногда в час быка
надо по пустякам
беспокоить кипением джезву.
Пролетаючи