– На карте тоже была такая печать, – кивнула Жозефина. – Интересно, можно ли перехватить ее сигнал…
– Можно забрать артефакт, на который завязаны печати, – подсказал Леонард. – Далеко не всегда сигнал завязывается на заклинателя, по ряду причин.
…Уже разлили по третьему бокалу, и вино постепенно начало туманить разум девушки. Маг тоже, судя по всему, не сопротивлялся воздействию его токов, и обоих накрыла легкая расслабленность; взаимные тепло и интерес в ней выросли и укрепились, становясь почти зримыми и уж точно ощутимыми внутренне Потоками.
– Кстати, – взгляд Леонарда снова заострился, правда, достаточно лениво под воздействием дивного солнечного напитка, – вы же эмпат?
Жозефина вздрогнула, как от удара – уж очень неожиданным был вопрос. Определить эмпата – задачка не из простых, но маг, видимо, был многоопытен во всем.
– Да…
– А вы знаете, что это очень и очень редкий Дар? – Маг покрутил бокал в ладони, наблюдая, как вино медленно стекает по прозрачным стенкам. – Давно вы его чувствуете?
– Сколько себя помню, – пожала она плечами. – Это как дышать – так же необъяснимо и неотделимо от меня.
– Обычно эмпатов учитывают, почти как Всадников… Опасный Дар. Лично я бы предпочел некоторые вещи не знать.
– Не представляю, как можно жить иначе, – отозвалась девушка, задумчиво склоняя голову к плечу, – не видя, не чувствуя людей… без этого мир кажется мне обедневшим.
Разговор перетек куда-то совсем уж в неофициальную плоскость, вино согревало и расслабляло, и Жозефину, глядевшую на Леонарда сквозь ресницы, вдруг посетило странное ощущение: что было бы интересно и… приятно… почувствовать на своих плечах его руки… прижаться телом к телу… заглянуть в зеленоватые глаза, которые окажутся так близко… Политес и разум сдерживали, и она потянулась к нему мыслью и чувством – так, как не позволила бы себе потянуться рукой – осторожно и нежно, будто отводя прядь темных волос со лба…
Здесь, в этой цитадели своей и наследной Силы, она была и той полновластной хозяйкой, гордой нобле, которой он впервые увидел ее на залитой кровью брусчатке, и одновременно – хрупкой и нежной девушкой, почти девочкой, которой пришлось повзрослеть очень быстро и жестоко и уже навсегда забыть про детство. Небольшая, грациозная, ясноглазая, она вызывала необъяснимое доверие: в том числе и тем, что сама – столь же необъяснимо – доверяла ему и была с ним простой и искренней. Тонкие пальцы, держащие бокал, локон волос на плече, губы, хранящие привкус вина… так легко протянуть руку, ощутить меж ладоней нежную тяжесть тела…
Они разом отшатнулись друг от друга, отдернули мысленные токи, которые уже начали переплетаться. Жозефина – испуганно: юные девушки всегда с ужасом заглядывают в темную бездну плотского; маг – досадливо: последнее, что уловила девушка, можно было