Свет – он тоже не всегда благодатный.
– Ничего, – я поводила руками над макушкой Мари. – Само пройдет.
И вообще… По заслугам.
– Но это же…
– Она в своем праве. – Нити проклятья колыхнулись, истончились, но лишь затем, чтобы вновь восстановиться. Они срастались моментально, не меняя узора, из которого мне, если быть честным, были понятны лишь отдельные элементы.
– Это незаконно…
Как сказать… проклинать людей, конечно, закон не разрешает, но если проклятье не причиняет физического вреда, то ведьма отделается небольшим штрафом. Или большим. Впрочем, состояния старухи хватит и на то, и на другое, и на вместе взятое.
Диттер запыхтел.
– Она могла…
– Что? Обратиться в жандармерию? – Я помахала рукой перед глазами Мари, но та даже не моргнула. Вот это я понимаю, сила… – Во-первых, ее здесь не любят, а потому с большой долей вероятности никто не стал бы слушать, что там лепечет сумасшедшая старуха.
– А во-вторых, даже если бы стали… с ними легко договориться. Состояние же старухи – кусок лакомый… В-третьих, случись чудо и начнись расследование, что бы им инкриминировали?
Дознаватель повернулся ко мне спиной. Не одобряет. Я сама не сторонник вот таких вот методов решения, все же проклятия – материя тонкая, никогда не знаешь, как на судьбе отразятся. Бабушка так говорила, а уж она в подобной волшбе знала толк.
– Пара безобидных шуток… а ведь они планировали убийство.
– Все равно…
– Деточка, инквизицию не переубедишь. – Старуха двигалась легко, будто разом скинув прошедшие годы. И становилось ясно, что проживет она еще не один десяток лет, исключительно назло окружающим. – На редкость упрямые типы… был у меня один любовник, из ваших… горячий мужчина, но такой неподатливый… это у них от природы… благодать даром не проходит. А в жандармерию ты сходи, для порядку, так сказать…
Сходим. Чего уж тут, правда, сомневаюсь, что визит этот доставит мне удовольствие.
– На от, – старуха протянула узкую плоскую шкатулку. – И тебе, болезный. По капле натощак, и, глядишь, еще побарахтаешься… что уставился? Мы-то, конечно, зло, да только и люди не добры… Прежде чем на ведьму пенять, пусть на себя посмотрят… Бери-бери, я людей не травлю… без причины особой, да… а ты мне безразличный… только раз уж за девкой увязался, здоровье пригодится. Их род не нами проклятый…
– А кем?
Старуха махнула рукой: мол, идите уже.
И добавила:
– Я ей приданое дам… тысячи три, а может, и четыре… и не гляди на меня, мальчик, сперва доживи до моих лет, а после уже и осуждай… и никогда, слышишь?! Никогда не дразни ведьму… хотя чего я говорю? Ты уже на своей шкуре испытал, верно?
Уже в машине я протянула Диттеру флакон.
– Не будь дураком, она хоть ведьма, но травить и вправду не станет.
От флакона разило магией, темной, недоброй, наверняка на крови замешанной, но Диттеру этого знать не надобно.
– И если сама взялась помогать,