– «Не сейчас, подожди немного; может быть, в следующем году» – вот что она говорит, но какая мне радость от сына, если к тому времени я буду старой развалиной?
На негнущихся ногах я подошел к окну, раздвинул занавески и уставился в темноту, не желая, чтобы он заметил мое багровое от прилившей крови лицо. Реакция на его болтовню удивила меня самого: я едва не задыхался от злобы.
– Давайте приступим. Усаживайтесь поудобнее.
Услышав скрип двери, я обернулся. Она стояла в дверном проеме и пристально смотрела на Зарека. Ее подбородок был угрожающе приподнят, черты лица искажены гневом, она тяжело дышала, словно собираясь выплеснуть ярость, копившуюся долгие годы.
– Закончился уголь! Неужели я сама должна таскать уголь, когда в доме двое мужчин? – Ее голос был низким, хриплым и дрожал от бешенства.
Зарек нахмурился:
– Тебе не следует беспокоить меня, дорогая, когда я играю в шахматы.
– Я принесу, – выпалил я, бросившись ей навстречу.
Зарек уставился на меня, раскрыв рот, но я не обратил на него внимания.
– Если вы покажете, где он хранится, я отнесу его на кухню.
Она развернулась и, ни на кого не глядя, вышла из комнаты. Я поспешил за ней.
– Митчелл!
Я не остановился и не оглянулся. Сказать по правде, в этот момент я не остановился бы и под дулом пистолета.
Мы прошли в стылую неопрятную кухню, больше похожую на сарай. Вымытая посуда грудой лежала на столе, грязное кухонное полотенце валялось на полу возле раковины.
Она вытащила два порожних ведра для угля.
– Уже стемнело, пожалуй, я покажу вам дорогу.
– Я справлюсь. Просто объясните, где вы храните уголь.
Казалось, все происходит во сне: слова срывались с губ, но не значили ничего. Я понимал: еще немного – и я сожму ее в объятиях.
– И все же будет лучше, если я пойду с вами.
Она протиснулась мимо меня к двери черного хода, подняла щеколду, толкнула дверь и решительно шагнула вперед.
После слепящего света комнат темнота снаружи казалась непроницаемой. Я пробирался почти на ощупь, ориентируясь лишь на звук ее шагов, сердце колотилось, в висках пульсировала кровь.
Где-то впереди раздался скрежет отпираемого засова, потом щелчок выключателя, и ее темный силуэт качнулся на желтом фоне дверного проема.
– Вы найдете дорогу назад?
Жестяные ведра глухо звякнули, когда я поставил их на землю.
– Конечно.
Она повернулась, чтобы уйти, и с решимостью обреченного я схватил ее за запястье. Ни проблеска удивления не отразилось на ее лице; она посмотрела на меня все тем же пустым, отчужденным взглядом, молча высвободила руку и пошла прочь размеренной, неторопливой походкой, какой идут по сотни раз пройденному, набившему оскомину пути в очередной, ничем не примечательный раз.
Я сжал пальцы в кулак, пытаясь сохранить на них тепло ее плоти, вглядываясь в темноту, вслушиваясь