– Да какая тренировка! – махнул рукой Борис. – Главное – держись за поручень постоянно и не сильно ускоряйся.
– Ну, веди, – не стал спорить Малахов.
Начало пути по хорде было неприятно, поменялся вектор притяжения, Андрей даже на некоторое время потерял ориентацию. Однако надежный поручень быстро позволил восстановить точку опоры и начало координат. Но чем ближе Малахов подходил к центру станции, центру тора, тем сильнее его сознание теряло связь с реальностью. Словно кадры из фильма в голове пронеслось воспоминание. Как тогда, давным-давно, он шел с друзьями в Зоне по тропинке, с которой нельзя свернуть. Тропинка шла через лес, кроны деревьев сходились надо головой. Было неприятное ощущение замкнутого пространства, прямо как сейчас в переходной галерее. Борис легко двигался рядом, как тогда детёныш кровососов. Он был в своем мире, ко всему привычный и ничего не боялся.
А потом тропинка начала вести себя странно. Она вместо того чтобы проходить между деревьями, правда, сейчас это был уже ровный забор без единого просвета, начала смещаться влево и через десять-пятнадцать шагов уже шла по боковой стене тоннеля. Андрей двигался по переходной галерее с полным ощущением, что он идет где-то сбоку. Как будто притяжение здесь работало по-другому. Лесная тропинка тогда превратилась в сказочный, непостижимый тоннель, где только фонарики позволяли хоть как-то разглядеть дорогу. Точно так же сейчас только дежурный свет в переходе позволял определить, где верх, а где низ.
У Малахова закружилась голова. И тут внезапно пропал свет. Как во время скачка. Тоннель впереди исчез, появилось открытое пространство, и зеленое сияние очертило странное видение. За письменным столом сидел человек, судя по очертаниям и хорошо сидящему костюму, и что-то писал в толстой тетради.
– Ну, здравствуй, – сказал человек Малахову.
В тусклом свете невозможно было рассмотреть ни его лица, ни рук – только черный силуэт и легкая игра светотени на складках аккуратно вшитых рукавах твидового пиджака. Все эти детали в сознании Малахова откладывались естественно, словно не летел он неизвестно где и неизвестно куда, а был на приеме у важного чиновника.
– Здравствуйте, – неуверенно ответил Андрей. – А мы знакомы?
Только тут Малахов осознал, что ощущение падения в бездну, которое его всегда преследовало в невесомости, исчезло. Он шел по невидимой в темноте поверхности, как по обычному полу. Покрытие было мягким, словно на полу был постелен персидский ковер.
– Как тебе сказать, Андрюша, мы не виделись много лет. – Голос у сидящего за столом был низкий, с глубокими обертонами. Казалось, говорил артист театра или диктор радио.
– Не виделись? Вы из Москвы?
– Нет, конечно. Вот ты сейчас вспоминал тоннель в Зоне, так ведь?
– Откуда вы…
– Подожди, вопрос не в том, откуда я знаю, вопрос о том,