Бек открыл блокнот и записал: «метафора». Затем ввёл в поисковую строку слово «аллегория». Ссылок на сей раз оказалось на миллион меньше.
– Аллегория – это олицетворение абстрактного в конкретном, – читал Бек. – Например, лиса – аллегория хитрости, а старуха с косой – аллегория смерти.
В блокноте добавилась новая запись.
8. Инь и Ян
Помимо финального задания, Бек обнаружил в оранжевом конверте компакт-диск с нанесённым на него изображением:
Бек вставил диск в дисковод и щёлкнул всплывшую иконку.
– Вам наверняка знаком символ двух космических начал, – послышался голос профессора Брауна, в то время как на мониторе плавно проступал чёрно-белый круг «Инь-Ян». – Чёрная и белая рыбки перетекают одна в другую, и каждая несёт в себе крохотную частичку противоположности. Чтобы понять, как использовать принцип двойственности при создании текстов, давайте сопоставим две половинки этого круга с двумя стихиями – воздухом и водой.
На экране появилась безбрежная, покачивающаяся с лёгким плеском водная гладь, по которой скользили оранжевые блики солнечного света. Из волн вынырнул объёмный стеклянный стакан, полный воды, и взмыл над океаном.
– Если зачерпнуть воду из нашего океана, – продолжал голос Брауна, – и поднять её в воздух, то легко заметить, что вода послушно принимает форму сосуда. И мирно покоится в нём.
Стакан, поднявшись на приличную высоту, вдруг резко перевернулся, и вода выплеснулась из него, рассыпаясь жемчужинами крупных и мелких капель.
– Но стоит освободить её от оков, как она тут же примет форму шара и устремится вниз, к своей стихии, – говорил голос.
Когда все капли упали в воду, перевёрнутый стакан направился следом и нырнул в пучину океана. Камера последовала за ним, и Бек увидел водный мир, в который всё глубже опускался стакан с воздухом.
– Проделывая противоположный эксперимент, перевернём тот же сосуд и погрузим в океан порцию воздуха, – объявил голос. – Он так же послушно принимает форму своей темницы.
Стакан вновь перевернулся, и из него выпрыгнул большой, упругий пузырь и, дробясь на более мелкие пузырьки, стал просачиваться сквозь воду плавными струйками.
– Но как только мы предоставим воздух самому себе, – вновь послышался голос Брауна, – он так же обратится в шар и, протискиваясь сквозь толщу воды, направится вверх по кратчайшему пути. Ему, попавшему в чуждую среду, не нужны ни карты, ни компасы, чтобы найти дорогу домой. Он безошибочно вернётся туда, где воздух. Туда, где много воздуха. Туда, где весь наш воздух.
Экран разделился пополам волнистой линией соприкосновения двух стихий. Сверху медленно падал водяной шар, а снизу, как отражение, поднимался воздушный пузырь.
– Подобное тянется к подобному, – доносилось из динамика ноутбука. – В нашем случае капля, падающая в океан,