Дневник смертницы. Хадижа. Марина Ахмедова

голове. Но я не помню, что знала о том, что мама умирает. Кажется, в отличие от других я этого не понимала.

      Бабушка встала и, шатаясь, пошла наверх. Она охала и держалась за перила. Салиха тяжело дышала. Соседки остались внизу и смотрели друг на друга так, как будто увидели шайтана.

      – Бывает такое, чтобы свадьба похоронами закончилась? – сказала одна соседка.

      Надира заплакала, но закрыла рот рукой. Вчера она плакала громко, а сегодня не хотела, чтобы ее слышали.

      Бабушкина сестра снова спустилась вниз и посмотрела по сторонам. Мы встретились глазами, и сама не знаю почему, но я расплакалась. Наверное, я боялась ее.

      – Это ты Хадижа? – спросила она.

      – Она, она, – ответила Салиха, утирая глаза концами платка, и подвела меня к женщине.

      Женщина села передо мной на корточки и зажала меня между колен. Обняла и погладила по голове.

      – Какая девочка, – сказала она. – Какая Хадижа. Внучкой ты мне бываешь. Скоро Хадижа к нам в город приедет.

      Я не знаю, что со мной случилось, когда она сказала эти слова. Я не собиралась плакать или кричать. Моя голова думала, что не надо плакать или кричать. Я же хотела поехать в город. Мне же никто ничего плохого не сделал. Но у меня из горла вылетел крик. Я знала, что не надо кричать, но я все равно кричала и била эту женщину по плечам. «Что ты делаешь? – говорила я себе спокойно. – Хадижа, остановись. Какой позор! Что люди скажут. Все же видят!» Внутри я была спокойной, а снаружи – нет. Я не могла остановиться – кричала и била эту женщину. Это шайтан, подумала я, он заставляет меня так делать. Я знаю.

      Я думала, бабушкина сестра разозлится на меня и ударит по лицу. Но она, наоборот, прижала меня к себе и держала, пока я не успокоилась. Я перестала кричать и слушала с открытым ртом, как она дышит. Когда меня к груди прижимала мама, мне не было так горячо, я чувствовала все мамины кости. Сейчас мне было горячо. Можно было подумать, что я положила голову на большую подушку, в которой бьется сердце, похожее на то, которое несколько дней назад бабушка промывала в тазу.

      – Мама тебя зовет, – она взяла меня за руки, и мы поднялись по лестнице.

      Бабушка сидела на полу возле кровати. На ней не было платка. Ее седые волосы болтались по спине. Из окна доходил скрип точильного камня. Зачем дедушка его крутит?

      Мама лежала на спине. Бабушка приподнялась с места и подоткнула под нее одеяло.

      – Айша-а-а, – ныла она. – Что ты со мной наделала-а-а?

      Мама смотрела прямо на меня.

      – Хадижа… – сказала она.

      – Мама, что стало?

      Она хотела поднять руку, но не смогла. Бабушка встала, взяла меня за плечо, подвела к кровати, подняла с одеяла мамину руку и положила ее в мои руки. О Аллах, как тихо было бы в нашем доме, если бы дедушка не крутил камень!