– Поймите, нашим ментам лишь бы человека обвинить! – горячился он. – Да, я Женю разлюбил, но она добрейший человек, мухи не обидит. Глупо даже думать, что она могла хоть пальцем тронуть родную дочку! А пока Женю прессуют, настоящий преступник мою Нику… – он задохнулся, сделал паузу.
Я торопливо подвинула ему стакан с водой, и поудобнее устроилась на стуле. Думаю, говорить он будет еще долго, вот только скажет ли что-то ценное для следствия? Но мужчина молчал, даже не пытаясь взять стакан. Так и не дождавшись продолжения, я решила задать вопрос:
– Как вы думаете, что могло случиться с Вероникой?
– Да маньяк у нас живет, понятно же! – выкрикнул он резко. Его суровое лицо словно окаменело. – Где-то на нашем этаже, или может ниже. Увидел возле лифта ребенка, позвал к себе, ну не знаю, щеночка посмотреть. Моя Ника… она зверенышей любила безумно, все просила щенка. Точно бы пошла с уродом.
Я ждала продолжения, но так и не дождалась. Логика Артема Моринского была понятна и, к сожалению, он вполне мог оказаться прав. Педофил спокойно мог заманить девочку к себе в квартиру, и у него было целых семь часов на то, чтобы прикончить ребенка и в большой сумке вынести тело. Конечно, обыск в квартирах проводился тщательный, но к ночи девочки там уже не было и быть не могло. Наверняка сумку с ее телом вывезли на машине. Конечно, полиция проверила все автомобили, выезжающие в паркинга в течение дня, но что толку? Их набралось больше двух десятков, каждый проверили с собаками, но существует много способов сбить их с толку. Но все-таки, зачем с паркинга выезжала машина Евгении?
Не выдержав, я задала этот вопрос своему собеседнику. Тот лишь махнул рукой:
– Да почем мне знать? Может, купить что-то срочно понадобилось, в нашем доме все же не супермаркет. Хлеба и то не купишь. Не могла она ничего с ребенком сделать, я вам говорю!
Я машинально кивала. Да, все понятно. Нас нанимают искать маньяка. Дело совершенно безнадежное. Конечно, можно выяснить, в каких квартирах живут одинокие мужчины, или семейные, но у которых в тот день дома не было никого из родных. Можно даже определить для себя круг подозреваемых, и хорошо, если там окажется не больше дюжины потенциальных маньяков. Но вот как доказать, что один из них не только мог, но и совершил преступление?
– Я дурак, конечно. – с горечью продолжал между тем мой посетитель. – Надо было добиваться опеки через суд. А я все думал миром договориться.
– Постойте-ка. – очнулась я. – Вы хотели забрать дочку у жены? А она не соглашалась?
– Кто не соглашался? – он с недоумением взглянул на меня. – Ника? Она хотела, очень даже. А вот Женя уперлась рогом, и ни в какую.
Я опустила глаза. Что же, это меняет дело. В таком случае, у жены появился хоть какой-то мотив. Если предположить, что суд готовился передать дочку отцу,