– Знаю, – вздохнул маг. – Наверное, это просто страхи. Так бывает перед большими переменами.
– Вот и славно. – Советник потер руки, согревая ладони, и приподнял крышечку, высвободив аромат трав. – Готово. Попробуй. Потом уже нескоро придется.
Увы, ни болтовня вельможи, ни даже ветер с моря не могли разогнать туч, что собрались на душе у мага. Они лишь сгустились, когда Аджит стал собираться в путь.
На кровати ждал кафтан царского гонца, а в конюшнях – лошадь. Чародей не был умелым наездником, но хороший конь сам несет седока, а плохие в конюшнях советника не водятся.
Аджит был вынужден признать, что обманулся в Маузе, и не один раз – дважды.
Сперва считая его лишь придворным, затем решив, что тому чужда благодарность. Даже после казни, покачиваясь в носилках, маг еще не верил. Это ничего не значило. Начальник тайной стражи получал ручного чародея, чья жизнь зависела лишь от него. Но эта поездка… пусть агентом Ночного двора, в чужой стране, пусть… толстяк его отпускал.
Это было непонятно. И необъяснимо ничем, кроме благодарности.
Маг поднял и встряхнул кафтан. Крепкая ткань, стеганая подкладка. В таком не холодно в сезон бурь, а в харчевнях отсюда и до границы для гонца найдутся еда и кров.
Чародею было особо нечего собирать: письменные принадлежности, пара книг, шкатулка с лекарственными травами. Совсем скоро он притворил дверь и спустился во двор.
Ночь встретила его порывом ветра, таким холодным, что захватывало дух. Аджит поежился, но вдохнул еще раз. И еще. Свобода не пахла ничем. Ни морем, ни привычной зеленью Района Садов, ни свежестью. Было холодно и промозгло.
По сути, свобода и была ничем. Он мог идти, куда хотел, но его не ждали нигде. Ни сестра в чужом городе – должно быть, она обустраивается на новом месте и живет только сыном. Ни в обители – разговоры о казни должны утихнуть, и маги вернулись к своей размеренной жизни. Ни в одном городе или доме Царства.
В конюшнях всхрапнула лошадь, словно напоминая о себе.
Свобода была пустой. Он не был к ней готов. Он никогда не знал ее. Он терялся в догадках, что с ней делать. Быть может, когда-нибудь его собратья будут свободны, и для них это будет в порядке вещей.
Аджит в последний раз вдохнул холодный воздух, вернулся в дом и закрыл за собой дверь.
Когда-нибудь это будет в порядке вещей. Но для этого предстоит сделать еще очень многое.
Письмо, оставленное меж страниц
Любезный друг и брат!
Этот бесподобный юноша заверил меня, что доставит письмо прямиком в твои руки и что ты служишь нашему общему другу (тому самому, в хорошем теле!). Я не уверена, каким именем мне тебя звать… Теперь ты носишь новое лицо, и признаюсь, порой я гадаю, смогла бы я тебя признать? Должно быть, не смогла. Что проку в новом лице, если тебя узнает каждый встречный? Но к делу. Мы обосновались в Галáте небогато, хотя и не совсем бедно. Теперь, когда наш друг приставил меня слушать, смотреть и писать