– Тогда почему нет?
– Не знаю. Я просто сейчас не могу о нем думать.
– Именно о нем – или вообще о том, чтобы в твоей жизни появился мужчина?
Мелоди помолчала, с удивлением глядя на своего сына. Какой проницательный вопрос! На мгновение она даже изумилась: неужто ей и впрямь удалось вырастить достойного парня?
– Видишь ли, Эд, – неуверенно заговорила она, – сейчас в моей жизни кое-что происходит, и Бен тут совсем ни при чем. Это связано с тем… – Она запнулась, поняв, что сама еще не знает достаточно, чтобы поделиться этим с Эдом, что ей хотелось бы выдать ему намного больше: больше каких-то абсолютных понятий, больше конкретных фактов, больше категорических оценок. Что это ее материнская обязанность – представлять ему мир в наиболее четком изображении и в самых ярких красках, защищая его от непредсказуемости и неопределенности бытия. Она вдохнула поглубже, пытаясь подобрать верные слова. – Это связано с моим детством и с тем, что произошло на шоу Джулиуса Сардо.
Эд с сомнением поморщился.
– С того момента, как я в тот вечер отключилась, – вздохнув, стала объяснять она, – я стала припоминать разные вещи.
– Какие, например?
– Ну, даже не знаю, как объяснить… Это скорее даже какие-то разрозненные обрывки прошлого, нежели обычные воспоминания. Но все они, знаешь, связаны с той моей жизнью, которой я не помню, – с тем, что было до пожара. Я пока что не смогла в них толком вникнуть, но точно знаю теперь одно: когда-то я жила в Бродстерсе. И сегодня я туда поехала. И нашла тот дом, и узнала кое-что еще.
– Да ну? Ты имеешь в виду тот дом, где ты жила со своими мамой и папой?
– Да. То есть нет… Я не знаю. Я только знаю, что когда-то там был сквот, и я вспомнила человека по имени Кен. И у него был мотоцикл. А еще там была женщина по имени Джейн, и, как мне кажется…
Мелоди хотела было сказать: «…кажется, я называла ее мамой», но умолкла, не в силах пока что принять для себя полный смысл этой всплывшей в памяти детали.
– То есть я даже узнала в том доме такие мелкие детали, как сучок на половице. Это вовсе не игра воображения. Это, скорее, как… как будто я жила другой жизнью.
– В смысле, что тебя усыновили или что-то типа того?
У Мелоди перехватило дыхание. Подобная возможность уже возникала в самых темных, непроглядных глубинах ее долгих ночных размышлений, однако она сочла, что это слишком уж надуманно и притянуто за уши – даже притом что это и могло придать какой-то бледный контур ее детским воспоминаниям.
– Нет, – тихо ответила она, – это вряд ли. Но, возможно, меня по каким-то причинам отправляли на некоторое время пожить туда, на побережье…
– Вот черт… – Эд поставил кружку и беспокойно глянул на мать. – А ты не думаешь, что… ну, знаешь, как бывает в разных книжках, что тот дядька… ну, знаешь… всякая мерзость, что может случиться с маленькими детьми…
– Ты хочешь сказать, надругался?
– Ну, в общем, да… – Он зябко повел плечами. – Как это называется,