Эту ее страсть во дворце разделял лишь один человек – император. Бес частенько давал девочке уроки мастерства и поражался скорости ее обучения и уже имеющимся навыкам. Иногда они подолгу беседовали в дворцовой библиотеке, листая манускрипты или рассматривая древние карты. Эваларин нравилось общаться с ним, нравилось, что он свободно говорил о прошлом и не испытывал никакой ненависти к Фэро или Храмовникам.
– В конце концов, у всех нас одна цель, и стоит отметить, – говорил он с улыбкой, – что Фэро справлялись с делом хранителей лучше всех.
– А ты бы стал храмовником? – как-то раз спросила его девочка.
Трезэ долго молчал, внимательно глядя на принцессу, всматриваясь в ее изумрудные глаза.
– Не знаю, – наконец тихо ответил он. – Мой предок не принял их сторону в день раскола и сильно об этом жалел после. Так что я скорей бы остался с Фэро, чем пошел бы за Авилом I. Первые ставили долг превыше всего, последние всегда играли свою игру. – Договорив, он ругнулся на себя за лишнее. – Прости. Я не хотел оскорбить дом Ран.
– Не за что извиняться, – покачала головой Эвала, перелистывая очередную страницу старинной книги. – Мои предки славились одержимостью властью и троном. – Бес откровенно удивился этим словам и только открыл рот, чтобы задать свой вопрос, но девочка его опередила. – Я бы осталась с Фэро, – сказала она, подняв глаза на императора и встретившись с ним взглядом, – потому что только их путь вел к сохранению Вселенной островов, а не одного лишь Марса.
– Ты удивительная, Эваларин, – улыбнулся Бес, вставая с кресла. – Поистине в тебе живет частица чистой перводуши нашего острова. Есть в тебе и огненный темперамент, и скорость ветра… – Он покачал головой шумно вздыхая. – Тебе будет очень тяжело среди хранителей в будущем, – задумчиво произнес он, снова посмотрев на принцессу, внимательно его слушающую. – Я вижу, что они не понимают и боятся тебя уже сейчас. Они смотрят на тебя, а видят его.
– Сета?
– …Да.
– Что плохого в этом? Он ведь герой, и без него было бы империи.
– О, милая Эвала, не в этом дело. Сила основателя дома Фэро заключалась в его изумрудных глазах. Смотрясь в них, каждый мог увидеть, насколько черна его душа и как сильно он сбился с пути хранителя. Люди боялись взгляда этих двух зеркал истины, потому что, увидев правду о себе однажды, нельзя было сбежать от нее. Да и Сет видел людей насквозь и был безжалостен к тем, кто осмеливался предать путь Хранителей.
– В моих глазах этого нет, и я не вижу людей насквозь.
– Это ты так думаешь, – сказал Бес, погладив ее по голове. – На самом деле они такие же, с тем лишь отличием, что в тебе нет его осуждения. – Император услышал, как к библиотеке кто-то приближается. Убрав руку, он снова посмотрел на Эвалу.
– Ты хотел бы, чтобы оно было? – тихо спросила Эваларин, давно уже не придерживаясь