– Вы часто предлагали ему подобное?
– Да. Ульрих… – мистер Коппинг замялся. – У него были некоторые проблемы финансового плана… Иногда у него случались недоразумения с домовладельцами… И не только.
– И вы таким образом помогали ему?
– Да.
– Но не предлагали ему деньги напрямую?
Мистер Коппинг отвлекся от статуэтки пастушки и поднял глаза на Виктора.
– Вы намекаете, что Ульриха убили из-за долгов, и в случившемся есть и моя вина? Потому что я не помог другу, когда тот во мне нуждался? – его взгляд потемнел. – Возможно, так и есть. Мы дружили с Ульрихом, но я ничем больше не мог ему помочь. Мой отец способен вытерпеть сына-бездельника, развлекающего себя мыслями о том, что его стихи когда-нибудь оценят по достоинству. Но если бы я начал давать Ульриху в долг, который, как мы все знаем, он бы никогда не вернул, отец прекратил бы меня содержать.
В комнате воцарилось молчание. Атмосфера в гостиной изменилась, мистер Коппинг отстранился. Весь его вид говорил о неприязни и недоверии.
– Барон Фрейбург говорил, с кем собирается встретиться после разговора с вами?
– Нет.
Холодный тон мистера Коппинга указывал, что тот не собирается больше откровенничать с полицией. И был бы не против получить извинения. Не от Виктора. Постучав карандашом по листу с записями, тот сменил тактику:
– Мистер Коппинг, мне очень неприятно говорить об этом, но кто-то подмешал в питье вашему другу снотворное и, пока он находился без сознания, отпилил ему голову. Еще живому. – Не обращая внимания на то, как меняется от его слов цвет лица мистера Коппинга, Виктор продолжил: – После этого кто-то сбросил тело барона в реку. Мы до сих пор не знаем, каким образом убийца избавился от головы: ее не нашли. Возможно, она все еще в реке, и лицо барона служит теперь кормом для рыб. Поэтому, как бы вы ни относились ко мне и моим вопросам, если вы считаете барона Фрейбурга своим другом, ваш долг – помочь нам найти его убийцу.
Тактика – правильное соотношение пафоса и тошнотворных для нежных творческих натур деталей – сработала. Несмотря на сквозившее в его голосе презрение, мистер Коппинг соизволил ответить.
– Когда Ульрих упомянул о встрече, мне показалось, – неудачливый поэт помедлил, – что здесь замешана дама, если вы понимаете, о чем я…
Еще бы она не была замешана. Виктор мрачно подумал об одной конкретной даме, сероглазой и насквозь лживой.
– Леди Гринберг? – спросил Эйзенхарт.
Мистер Коппинг снова замкнулся в себе.
– Как вы знаете, Ульрих с ней обручился, – сообщил он.
– Мы также знаем, что барон Фрейбург не был большим поклонником моногамных отношений, – отозвался Виктор. – Если вы скрываете что-то в попытке сохранить его репутацию, то делаете только хуже.
– Я ничего не скрываю.
– Но не думаете, что барон планировал встретиться в среду вечером с леди Гринберг.
Выражение лица мистера Коппинга подтвердило предположение