– Если вы закончили судачить с моим доблестным центурионом, то попроси его прийти ко мне в триклиний. А также пришли с ним вина и какую-нибудь легкую снедь. Сенатор-то дома?
Петронелла покачала головой.
– Утром ушел в сенат, пока не возвращался. Как придет, попросит ужин. Я посмотрю, что можно будет приготовить для вас троих.
Появление друга в триклинии Катон встретил приветственным взмахом.
– Я и не знал, что ты примкнешь к нам скоротать вечерок.
– Да вот, – Макрон неловко пожал плечами. – Шел мимо, решил заглянуть, как там наш маленький герой…
– Только к нему? И ни к кому более?
Под смешливым взглядом друга Макрон хлопнул себя по ляжкам.
– Эхх… Ладно, сдаюсь: вообще-то заглядывал я к Петронелле. А что худого в том, что старый холостой солдат погреется у очага в женской компании? К тому же без необходимости за это платить…
– Ничего худого. Женщина она славная.
– Это точно. К тому же щедрая сердцем. И не только им.
– Это уж я подметил. – Катон, подмигнув, налил в чару вина и протянул Макрону. – На, угощайся.
С минуту они молча потягивали фалернское, после чего Макрон спросил:
– Я вижу, что-то случилось? Или мне кажется?
Катон еще по дороге решил рассказать другу о визите Палласа. Ветеран выслушал не перебивая, а затем протяжно вздохнул.
– Вот дерьмо.
– Не то слово.
– Что думаешь делать?
– А что тут особо поделаешь, когда на кону безопасность Луция? Впечатление такое, что со смертью Нарцисса мы лишь сменили одного подлого ублюдка на другого.
– И чем мы прогневили богов, что удостоились такой участи? – пробурчал Макрон, сжимая лапищей чару с вином. Посидев в задумчивости, он сказал: – Вот что. Луция надо увезти из Рима. Найти место, где он будет в безопасности. Там, где до него не дотянется Паллас. Тогда управы на тебя у него не будет. И ты сможешь четко указать, в какое место он может засунуть свое предложение.
Катон кивнул.
– Я тоже примерно так мыслил. Знать бы только, кому можно доверить приглядывать за Луцием… Что до сенатора, то он уже как пить дать под надзором соглядатаев Палласа.
Разговор прервал стук входной двери и голоса в атриуме. Спустя минуту в триклиний вошел Семпроний – жидкие волосы прилизаны дождем, плащ намок от разыгравшейся над городом непогоды.
– Вы оба здесь? Вот и хорошо. Сейчас обсушусь, переоденусь, и будем ужинать. Заодно поговорим. Ох и интересный же день был сегодня в сенате… На редкость интересный.
Вскоре он возвратился в свежей тунике. В это время один из кухонных рабов принес большой котелок тушеной оленины и черпаком разложил ее по трем чашам самосской керамики. Семпроний запустил в чашу ложку и выудил исходящий паром кусок мяса. Оно было еще слишком горячим, чтобы пробовать на вкус, и он аккуратно на него подул.
– Ты упомянул про твой день в сенате, – напомнил сгорающий от нетерпения Катон.
– Ах да… Ощущение такое, что кошка почти наверняка забралась в голубятню. Сначала