– Кого вы приехали навестить, молодой человек?
– Навестить? Я приехал сюда похоронить свою собаку.
– Да, как поется в песне, есть только миг между прошлым и будущим. Мне было за 70, когда я вдруг начала писать стихи. Так и гудят в голове, как пчелиный улей, остановиться не могу.
Едва крылья успеешь расправить,
Залюбуешься алым рассветом,
Как желтой листовой накроются травы,
Предвещая конец бабьего лета.
Собираются годы в черные стаи,
Устремляясь туда, где солнечный рай.
Но грехи к земле беспощадно толкают,
И нет у той бездны ни начала, ни края.
Вообще-то животных где попало хоронить не положено – их в Москве несколько сотен тысяч.
– И всего одно кладбище, да и то не каждому по карману.
– Ладно, ступай. С другом надо проститься по человечески.
Земля была рыхлая и чуть влажная после недолгого дождя. Коля поцеловал лабрадора в лоб, бережно положил на дно ямы и быстро соорудив невысокий холмик, воткнул в него саженец рябины. Мучительно хотелось посидеть час-другой в одиночестве, слушая доносящееся из-за облаков курлыканье канюка. Но позывные «Nokia» заставили вернуться к реальности.
– Алло, мама? Как ты?
– Чудесно! Я сейчас в Главном соборе Монреаля. Это небольшой городок в восьми километрах от Палермо. Величественный интерьер! Все стены покрывает мозаика – истории из Старого и Нового Завета, повсюду инкрустации из золота. Вообще масса впечатлений и состояние полного умиротворения. Сейчас направляемся к чудодейственному распятию и статуям Веры и Надежды… А как у тебя? Папа звонил?
– Не волнуйся за нас, отдыхай.
– А что это голос у тебя какой-то странный?
Коля с трудом удержал подступившие к горлу слезы.
– Все окей, целую.
– И я вас целую. Не забывай, что лабрадору нельзя ничего жирного…
– Коля отключил мобильный и глухо зарыдал.
ГЛАВА 3
ПРАЗДНИК СВЯТОГО МАУРО
Боль, невыносимая боль смыла с Алексея всю усталость. Ошалевший от страха, он двигался в ту сторону, откуда прозвучал выстрел дробовика – там были люди. И он звал и звал их слабеющей мощью грудной клетки, придерживая рукой вытекающий глаз.
– Эй, мужик, ты что орешь как вепрь под топором?
– Дробью задело глаз, – только и вымолвил Алексей, без сил опускаясь на обросший мохом пень.
– Эх, елки зеленые! Говорил тебе Витек – не балуйся затемно с ружьем, – произнес тот же голос. – Федор! Где ты?! Давай срочно аптечку.
– Да, угораздило тебя, брат – прободное ранение, но жить будешь, коли не помрешь.
Щупленький мужчина в ветровке и охотничьих сапогах, по-видимому, тот самый Федор, начал лихорадочно рыться в рюкзаке.
– Слава богу, что прихватил противостолбнячную сыворотку.
Федор обтер руки носовым платком, смоченным спиртом, и, сделав инъекцию, приступил к хирургической обработке глаза.
– Сейчас-сейчас,