– Об очередности нет и речи: мы давно уже не посещаем врачей. Все они были едины во мнении, что мальчик неизлечим.
– Хорошо, придумайте что-нибудь.
Отец в волнении потер ладони:
– Нет, я не могу его обманывать. Придется сказать, как есть.
– Только ничего не обещайте, – посоветовал гость. – Договоритесь о попытке, об использовании маленького шанса. Скажите, что он минимальный. Что вы делаете это просто для того, чтобы не корить себя потом, что не попробовали.
– Да, хорошо, я так и скажу.
Гость между тем раскрыл дипломат и извлек на свет божий пачку фотографий.
– Вот смотрите: это люди, которые исцелились. Вот они до и после. И это не придуманные персонажи. У каждого есть имя, адрес, телефон. Они готовы все подтвердить, ответить на любые вопросы. Это то, что они взяли на себя добровольно, чтобы помочь другим людям.
– Да-да, – рассеянно сказал отец, впиваясь взглядом в разложенные на столе снимки.
Гость не мешал просмотру этого внушительного портфолио и почтительно помалкивал.
– А скажите, – нарушил молчание отец, – среди них были и… слепые?
– Трое.
– Они родились слепыми?
– Двое – да. Третий ослеп в раннем детстве.
– И все… прозрели?
– Все. Да вот сами посмотрите. Вот эта женщина и двое молодых людей.
Отец снова вцепился в фотографии и через некоторое время провозгласил, не то выражая сомнения, не то отгоняя их:
– Это невозможно, невероятно!
– Мы живем в двадцать первом веке. Кто осмелится утверждать, что человеку не по силам раздвинуть границы между невозможным и очевидным?
– Очевидным, – как эхо прошелестел отец.
– Да, очевидным. Чтобы видеть воочию. Чтобы очи видели.
– Неужели он будет видеть? – спросил отец, и его собственные глаза увлажнились невесть откуда взявшейся слезой.
– Он будет! Я уверен в этом!
– Завтра его мать выписывается из больницы. Она тоже будет безмерно счастлива. Безмерно.
– Я полагаю.
Отец открыл шкафчик и достал оттуда бутылку и пару рюмок.
– Давайте выпьем за это! – предложил он.
– Я за рулем, – ответил гость.
– Тогда я выпью сам. За нашего мальчика!
И с этими словами он опрокинул рюмку, которая почему-то (ведь не пьян же он был пока) несколько раз стукнула по зубам.
Если бы его сын проснулся, он со своим превосходным слухом определил бы этот звук как ми-бемоль. Но он продолжал спать и видеть сны.
Сны, где уже закончился черешневый сезон и теперь происходило что-то медицинское. Запах спирта, прикосновение влажной ватки к дрожащей коже, звон шприца о металлический поддон.
Сколько подобных звуков, запахов и тактильных ощущений он имел в своей реальной жизни? Столько, что и не перечесть!
И все-таки на этот раз в его сне происходило что-то странное, непохожее на