Высокие гости пожаловали. Болан протискивался через возбуждённую толпу. Глупо было вообще в толпу лезть – «ну на хрена козе баян?» – но надо было, чтобы камеры запечатлели их лица в рядах зрителей. Чтобы «без палева!»
Болан опять рассмеялся. В составленных Вадимом учебных базах выражение «эта хрень» прописалось намертво за наименованиями наиболее сложносочетаемых названий узлов. Как и ошибочное построение «через туда». Ради этого, непонятного, но заразительного и со стороны не смешного, юмора он себе даже установил эти базы. И не он один. Все эти непереводимые слова и понятия после установки баз стали интуитивно понятны. А применять их стало модно в Прибрежном. Это показывало причастность владеющего такими речевыми оборотами к их общему, тайному, оттого волнительному и особо значимому Делу.
А для непосвящённых – птичий язык. Звучащий местным суржиком и явно показывающий отсталость местных полудикарей от «просвещённых центров цивилизации». Кто мог подумать, что трансляция будет вестись специалистами из центра? Хотя!.. Для этого всё и затевалось. Как говорит Вадим, «грамотный пиар – сила!»
Болан обернулся, будто эту мысль мог кто-то услышать. Но кругом – свои. Погибшие, но живые ученики, которым Болан и ставил навыки рукопашного боя. Загрузить в мозг базу данных – мало. Надо, чтобы знания в голове и движения тела сочетались. Чтобы тело – знало. В последних схватках ДБ с «бандой Кривоуха» все более-менее стоящие бойцы были выведены из рядов ДБ и сформировали боевое подразделение «Арлекина».
В крупнейшем городе Стиры – транспортный коллапс. Бот можно было и не вызывать – не дождёшься. Хотя им и надо было сюда же – под Арену, на самый её нижний ярус, отделённый от остальных толстенным армобетоном. Но попасть в этот уровень можно было только по монорельсу и – сильно издалека.
Подошёл пилотируемый чёрно-белый бот со стилизованным знаком корпорации «Арлекин». Погрузились, взлетели, полетели над ползущими к Арене автоботами. Чёрно-белый бот нырнул под козырёк в песчаной дюне, встал в бокс. Болан, Рата, Асара, бойцы – высадились.
Вадим уже стоял перед Бол Ваном, выказывая тому своё возмущение. Болан закатил глаза.
Этот Вадим, каким он стал в последнее время, Болану нравился много меньше того, каким он был до того шумного запоя. Рата говорит, что это какая-то психологическая коллизия. Вадим думал, что существует он в вирте. А когда пришло понимание, что это реальность, то весёлый, лёгкий и беззлобный человек исчез. Появился мрачный, ворчливый Вадим, редко поющий, а если поющий, то унылые песни на своём языке. Рата говорит, что он в глубочайшей депрессии и под постоянным давлением мании преследования.
Но работоспособность Вадима от этого только повысилась. Он себя загонял,